Насекин передал Боброву о случившемся. Вперед вместе с эскадрильей ушли ведомые звена.
Малыгин бросил в районе цели бомбы и, перетянув ремнем штурманской сумки бедро Пыркова, остановил кровяной фонтан. Затем, сбросив с себя парашют (читатель, вдумайтесь в это!), он пробрался узким проходом вперед, к левой педали, и плотно застегнул ремень на ноге летчика.
- Как себя чувствуешь, Юра? - повернул он голову к бледному от потери крови и от боли Пыркову.
- Плохо... Горит нога... Голова кружится, вижу плохо...
- Все уладится, Юра!
- Помогай мне... Подсказывай... Я посажу...
- Разворачивай машину вправо. Сядем на аэродроме штурмовиков в Хайлегенбайле... Разворачивайся, родной, разворачивайся... Еще, еще... Пробивай облака, они тонкие.
- Леня, говори мне... Говори, что делать...
После выхода из облаков от большой потери крови и сильной боли Пырков потерял сознание. Малыгин тут же начал массажировать его лицо, трясти за плечи:
- Юра! Юра!..
Поправляя штурвал, чтобы машина не кренилась и не теряла скорость, Малыгин расстегнул куртку Пыркова и стал массажировать ему левую сторону груди.
Наконец Пырков открыл глаза.
- Где мы?.. Что с нами?.. Показалось, что падаем...
- Все хорошо! Все будет хорошо! - сказал ободренно Малыгин. - Впереди уже аэродром, Юра. Выпускаю шасси... Возьми немножко штурвал на себя... Еще... Доверни вправо... Еще немного... Планируй так, идем нормально...
- Смотри на скорость. Говори, Леня, что мне дальше делать...
- Смотрю, Юра, смотрю... Скорость триста - сбавь газ... Много сбавил!..
На планировании Малыгин все так же помогает Пыркову.
- Выбирай машину из угла планирования... Убирай плавно газ... Добирай штурвал... Тормози...
Не дожидаясь, пока самолет окончательно остановится, Насекин покинул свою кабину, чтобы оказать помощь Пыркову.
В медсанбате Пыркову была сделана операция - ампутирована нога.
За боевую работу и героический подвиг, совершенный в этом вылете, Юрию Ивановичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
Мы, его боевые друзья, хорошо все это помним.
Вот, что мне пишет летчик Юрий Андрианович Ермолаев: "Пырков сохранил жизнь экипажу, сохранил боевой самолет. Я на этом самолете летал. На сиденье летчика остались следы от осколков. На привязных ремнях остались следы крови. Каждый раз, когда я садился на это сиденье, брал в руки эти ремни, то и следы от осколков, и следы крови напоминали о мужестве Юрия Пырков а, напоминали о героическом подвиге героев-гвардейцев. Напоминали они и о нашей большой и крепкой фронтовой дружбе..."
