- Удачная машина, удачная... - деловито подтвердил и борттехник Коновалов.
Снижались. Ровно "тянули" свою песню двигатели. Показания приборов были нормальными. Мелькали вверху огромные лопасти несущего винта.
Вдруг на высоте 300 метров летчик почувствовал, как мелко-мелко задрожал рычаг "шаг-газ". Шишов насторожился: такого и сам не знает, и товарищи о таком никогда не говорили.
- Борттехник, немедленно посмотреть, все ли нормально в фюзеляже! - тут же последовала команда Коновалову.
- Есть, командир! - торопливо ответил Коновалов, открыл дверь и бросился в фюзеляж.
А через несколько секунд он, весь обрызганный гидросмесью, выскочил обратно.
- Командир, нужно садиться! Немедленно нужно садиться!
- Что там? - повернул к нему голову Шишов.
- Бьет откуда-то смесь! Заклинит управление...
- Штурман, до своего аэродрома не долетим... Сколько времени лета до запасного? - спросил скороговоркой Шишов.
- Полторы минуты, командир! Разворот влево на сто двадцать градусов! быстро сообразив, подал команду Попцов.
- Понял, разворот влево на сто двадцать!
- Командир, не включайте электрические приборы, можем взорваться! напомнил борттехник.
- Понял, не включать приборы!
Испытатели... Фронтовики мирных дней! Вы - люди каждодневного подвига. Так вы сознательно и умело идете на риск.
Шишов разворачивался и быстро снижался, спасая технику - дорогостоящий опытный вертолет.
- Наверное, лопнула трубка, ведущая смесь от главных насосов к бустерам управления... - ни к кому не обращаясь, проговорил Шишов.
- Приземлимся - увидим, командир. Сейчас туда нельзя и близко подойти, так сильно она хлещет, - ответил раздосадованный Коновалов. - Успеть бы...
- Перебьемся, ребята! - подбодрил их Попцов. - А каково мне было, когда однажды при взлете Пе-два открылся входной люк, на котором находилось мое рабочее место? И я в течение восьми минут - времени полета по кругу - висел на руках... После посадки только отверткой удалось техникам разжать мои пальцы. Ими я обхватил поручни входного люка. Вот так-то!
- Это, Федор Макарович, и есть мертвая хватка! - проговорил Шишов, улыбнувшись.
- Она! - ответил Попцов весело. - В авиации остряки-самоучки каждому действию, случаю дают свое меткое определение или название.
- А у нас в вертолете, командиры, творится сейчас что-то наподобие того, о чем эти остряки пели в своей довоенной "симфонии": "Самолет поднялся в во-о-з-дух, - оборвалися троса..." - послышалось нараспев от Коновалова.
