Зима, хоть и поздно, а кончилась. Надо к первому балу Наташи Ростовой готовиться. С валютой у меня никак, хозяйство натуральное. У Дядьки просить - засада. И тут меня осеняет инсайд. Каждый уик-энд еду в город на развал, беру с собой свои бессмертные полотна, ещё и керамику наловчилась обжигать в русской печке по собственной уникальной технологии. Ноу хау. Багет для рам делаю сама на берёзовой золе, как алкаши-наставники показывали. Иностранцам нравится. Покупают! Фотографируют меня - в плюшевой бабкиной жакетке, в полушалье. Экзотика. Потому что у нас, Терри, есть шаль, а есть и полушалье. Такова загадочная русская вечно женственная душа. И в будние дни кую бабло, занимаюсь репетиторством. С подружек, которые надо мной изгалялись недавно, деру три шкуры.
Накопила к Дню Победы гугол рублей. То есть это для меня гугол, а на самом деле гугол - ровно сто нулей после единицы. Это у папы с Дядькой было такое присловье, про гугол. А по жизни столько денег не бывает. И говорю - вези меня, дядечка Серёжечка, в Новосибирск на барахолку, чтобы ни у кого не было такого платья, как моё. В каком сама царица ходит. Или дай ключи от машины, а с ментами я сама разберусь. Если снег не пойдёт, обернусь за сутки. Да, Дюк, снег в мае у нас бывает. Не май месяц!
И тут мой дядечка Серёжечка конкретно плачет, как пьяный не рыдал. Лезет в тот самый бабушкин сундук, достаёт из-под календарей бумаги. Оказывается, папочка мой ненаглядный все капиталы держал в Сити-банке, а Синеокову причитается шиш да маленько. Пусть подавится своими бурыми углями, которых и осталось-то на пару ковшей. У меня теперь и алмазы, и золото, и вся таблица Менделеева в акциях. Владелица заводов, газет, пароходов… И Дядька теперь мой опекун, пока не стану я двадцатипятилетней старушкой. Ни в какой Новосибирск мы не поедем, тем более вон какие нехорошие тучи собрались, а полетим мы в Лондон за платьем к выпускному балу. Но не за тем, в котором ваша нынешняя королева всё время ходит! Такого я и кухарке не подарю на Восьмое марта! Ну, как я платье искала, тебе неинтересно. Ты же провинциальный аристократ. Три дня как во сне. То есть как при папе.
А тогда, на даче, я на Дядьку забралась, колочу его по спине: что же ты, чёрт седой, помалкивал, пока я Крошечку-Хаврошечку изображала? Он говорит - хотел, деушка, поглядеть, достойна ли ты своего отца…
Золотую медаль я получила бы и по-честному, но в наших школах, чтоб ты знал, тендер на это дело. Тендер мы с Сергей Иванычем, конечно, выиграли. И, как в песне поётся, двадцать второго июня, ровно в четыре часа вылезла из-за баранки грязного «Доджа» графиня Монте-Кристо и почапала на бал. «Додж», врать не смею, новодел оказался. Немецкий, модель «Калибр». Самый топ, если кто понимает! Туфельки не хуже тех, что я в Барсе выцарапала давеча у трансвеститов, а платье… Лох цепенеет, но ты всё равно не поймёшь, что такое Маленькое Чёрное Платье.
