- О чем это ты, муж мой?
- А, Иродиада... Так, подумалось мне... Вслух я что ли много сказал?
- Ты сказал "Не позволю!".
- Да, и не позволю никому порядок нарушать, вот что я хотел сказать.
- Кто ж нарушает порядок?
- Кто же может нарушать, когда я никому не позволю?
- Никто и не смеет. Тихо в Иудее и спокойно. Преступники все в тюрьмы посажены, а кто не посажен, того ловят, я думаю, и скоро посадят.
- Так и есть.
* * *
- Великий Тетрарх, Иисус схвачен. Его взяли люди Первосвященника Каиафы.
- Слуги церкви расторопнее моей полиции!
- Его повели к первосвященнику Аннану.
- Много народу вокруг него?
- Тысячи две, не меньше.
- А твоих людей среди них сколько?
- Полторы сотни. И все подчиняются знакам, которые им показывают мои приспешники.
- Так вели же им кричать "Распять его!"
- Они станут так кричать, когда им покажут пальцы, сложенные крестом.
- Так вели же им держать так пальцы всё время!
- Да, великий Тетрарх.
* * *
- Дальше?
- Спросили, в чем суть его учения, но он ответил, что вокруг везде его ученики, пусть спросят у них. Тогда один книжник влепил ему пощечину, говоря, что он разговаривает с первосвященником, и ему следует быть более уважительным. На это он ответил, что пока не доказали, что он лжет, следует считать его слова правдой, а доказать, что он лжет никто, дескать, не сможет, и, значит-де он говорит правду.
- Хорош адвокат сам себе! Этак всякий безродный скажет, что он - сын господа, и коль скоро настоящего отца его не сыщется, так, стало быть, так оно и есть? Ха-ха-ха! Вот насмешил!
- Тогда Анна, который именем своего родственника Каиафы решал многие дела, в этом деле не посмел ничего решить и отправил его к первосвященнику Каиафе.
- Прямо не мятежник, а живая реликвия! Что же его по священникам разводят, Админ?
- На суд.
- Ну да, конечно, на суд. Что же могут первосвященники присудить мятежнику? Покаянные молитвы?
- Они отправили его на суд Синедриона.
- Ну это уже кое-что посущественнее. Значит, собрались Синедрионом, так? Кто же выступал перед ними?
- Каиафа говорил. Он сказал, что если не пресечь лжепророка, он принесет гибель всему иудейскому народу.
- Правильно, толково. Дальше что же?
- Он говорил, что он не желает зла Иисусу, но Иисус, видимо, желает зла иудеям.
- Пожалуй, тут он перегнул. Он едва ли желает зла своему народу, просто он не ведает, что творит. Если он поднимает мятеж, то никакими силами его не сможет остановить, так что и для него самого было бы лучше чтобы всё оставалось, как есть. Бунтовщики всегда оказываются способны лишь вызвать бурю, а остановить её не в их власти. Меч, который они вкладывают в руки народу в конечном счете отсекает их головы. Так к чему же призывал Каиафа?
