Их автомобиль на конной тяге проплывал мимо стайки пестро одетых проституток — они трещали, как австралийские попугаи, и бесцеремонно рассматривали прохожих, выискивая клиента. Лобстер всмотрелся в лицо одной из девиц и узнал в ней Белку. Теплые карие глаза, хороший макияж, модная стрижка, на плече — крохотная сумочка. Среди вульгарных, грубо размалеванных девиц она выглядела белой вороной. Лобстер не мог оторвать взгляда от ее лица, но вот что-то незаметно изменилось в ее чертах, лицо потускнело, посерело, словно солнце зашло за облака, — это была уже другая Белка, та, которую видел он с ребенком на руках. Большой нос, круги под глазами, бесцветные ресницы и прыщи на лице. Каштановые волосы стали теперь ярче, насыщенней, приобрели гранатовый оттенок. Эта, другая Белка смотрела на него, призывно скалясь, показывая выщербленные зубы.
— Лобстер, хватит уже на шлюх пялиться! — почему-то мужским голосом произнесла Миранда…
Лобстера подбросило на кровати, будто во сне он получил сильный электрический разряд. Он вскочил, бросился к компьютерам.
— Лужа! — крикнул Никотиныч, но поздно: Лобстер уже наступил в кошачью лужу. Впрочем, сейчас ему было все равно — он отпихнул ногой стул, вдавил в панель кнопку «Power», склонился над монитором, приплясывая от нетерпения…
Лобстер загрузил компьютер, вошел в программу дешифровки, стал торопливо щелкать по клавишам, потом вдруг обернулся к Никотинычу и рассмеялся:
— Нашел, фак энд шит! Есть! Их надо облучить! Нет, ты понял, да?
— Пока нет, — покачал головой Никотиныч.
— Будут кредитки — все поймешь. Я долго дрых?
— Минут десять, не больше. — Никотиныч прополоскал в тазу тряпку, кинул ее под ноги Лобстеру. — Вытри, а то по всей квартире растаскаешь. И ноги иди помой!
— Белочки мои любимые, лапочки-красавицы! Подсказали, б…! — Лобстер торопливо вытер ступни о тряпку и на цыпочках побежал в ванную.
— По человечески не можешь объяснить? — крикнул ему вдогонку Никотиныч.
— Потом-потом, мне в университет надо! Ты карточки достань!
«Только что помирал с похмелья, а тут вскочил как наскипидаренный! Он точно сумасшедший, — подумал Никотиныч. — Во всяком случае, очень похож».
Лобстер решительно открыл дверь лаборатории. В просторной комнате, заставленной столами и стеллажами, горели лампы дневного света, одна из них часто мигала, раздражая. Лобстер поискал глазами выключатели, но не нашел.
— Эй, здесь кто-нибудь есть? — громко спросил Лобстер.
Никто не отозвался. Тогда он взял со стеллажа похожий на плоский камешек фрагмент кости, запустил им в лампу. Лампа тут же погасла, фрагмент отскочил и упал между столов. Лобстер наклонился, опершись рукам в колени, стал выискивать глазами на полу кость.
