"Какое совпадение! Какое совпадение!" - медленно, словно сквозь сон, проговорил магистр, чувствуя, что на него неумолимо надвигается особое душевное состояние внутренней самопогруженности. Еще задолго до европейской моды на все восточное тамплиеры благодаря своим тесным контактам с арабами и другими народами Палестины уже вполне овладели техникой медитации. Сочетание кроваво-красного, золотого и небесно-голубого цветов означало страдание и жертвоприношение. Именно эти цвета доминировали во время церковной службы на Страстную пятницу, когда Господа нашего сначала бичевали, заставляли нести крест на голгофу, а затем распинали. Каждая церковная служба в этот день словно вновь и вновь повторяла все детали страстей Господних, обращаясь с этой целью к трем завораживающим душу цветам: красному, синему и золотому.
Магистр Жак де Моле застыл, сидя на своем арабском скакуне, на самой вершине холма. Он находился в состоянии транса, пытаясь распознать в неожиданно открывшихся ему символах то, что неизбежно ждало его в будущем. Магистр уже не замечал, как мерцала внизу серебристая гладь рек и озер, как мирно паслись стада овец, и пастыри, вооруженные пращей, этим оружием царя Давида, ходили вслед за паствой своей, зорко поглядывая по сторонам - нет ли где волка. Он не видел буйного разноцветья трав: от иссиня-зеленой, как цвет морской волны, до бледно-фиолетовой. Он не слышал аромата плодов, обильно зреющих под этим добрым солнцем и только ждущих своего часа быть сорванными, дабы усладить вкус того, кто окажет им такую милость. Внутренний мир магистра был сейчас недоступен для внешних впечатлений. Ни вкуса, ни цвета, ни запаха, доносившегося с полей, которые разлеглись под копытами его скакуна, не было сейчас там, где блуждала вещая душа Магистра. Кроваво-красный, золотой и небесно-синий - эти цвета освещали ему дорогу в темных лабиринтах неведомого, увлекая все глубже и глубже. Еще немного и перед внутренним взором должны будут предстать человеческие фигуры, которые, как в театре теней разыграют перед Магистром аллегорию под названием "Будущее". Еще немного и вспыхнет в кроваво-красных отблесках сцена, поднимется занавес, и начнется представление.
Глаза Магистра закрылись, внешний мир окончательно погас для него, но представление было неожиданно сорвано. Кто-то, кто находился совсем рядом, вздохнул с таким облегчением и с такой радостью, что звук этот невольно рассеял мрачные видения и вернул де Моле из небытия к реальной жизни.
