– Ты думаешь, что Элис хотела бы увидеться со мной, да?
– спросил он, устремив взгляд на Джейма.
Тот кивнул.
– Я уверен, что она стала бы чувствовать себя гораздо лучше. Кроме того… – он заколебался. – Возможно, это тебе покажется глупым, но я считаю, что чем больше связей у тебя останется здесь, в Сидер Лейк, тем легче будет тебе следовать своим нормам поведения там.
Джонни фыркнул.
– Ты имеешь в виду – в условиях разложения и упадка больших миров? Брось, Джейми, ты ведь не считаешь в самом деле, что искушенность означает порочность, правда?
– Конечно нет, но кто-нибудь тебе может попытаться внушить мысль, что порочность подразумевает искушенность.
Джонни сдался и махнул рукой.
– О'кей, ты снова за свое. Я предупреждал тебя раньше: как только ты начнешь сыпать афоризмами, я тотчас выхожу из спора. – Поднявшись, он взял из ящика комода кипу рубашек и положил их возле чемодана. – Послушай, для разнообразия помоги мне. Упакуй для меня это и мои кассеты, если не возражаешь.
– Конечно. – Джейм поднялся и криво улыбнулся брату. – Воспользуйся своим временем, чтобы отоспаться, у тебя будет достаточно возможностей и по дороге на Эскард.
Джонни нарочито сердито покачал головой.
– Только об одном в этом городе я не собираюсь скучать – это о моей домашней службе житейских советов.
Конечно же, это была ложь, и оба они знали об этом.
Прощание утром следующего дня в порту Горайзон-Сити, как Джонни и ожидал, оказалось болезненным.
С горько-сладким чувством облегчения он наблюдал за тем, как очертания города скрылись под крылом челнока, который отнесет его к лайнеру, ожидавшему на орбите. Никогда раньше не приходилось ему так надолго расставаться с семьей, с друзьями, с домом. Сейчас, пока небо, видимое в иллюминатор, из синего превращалось в черное, он размышлял, а не был ли Джейми прав в том, что слишком много стрессов обрушится на него в одно и то же время. Все же… в какой-то степени ему казалось, что проще изменить все сразу, чем запихивать свою жизнь маленькими кусками в структуру, которая совершенно не годилась для этого. В памяти его всплыла древняя пословица о новом вине и старых мехах. Мораль ее, насколько он помнил, состояла в том, что человек, непоколебимый в своих правилах, не в состоянии воспринимать новое, стоящее выше его предыдущего опыта.
Над головой стали зажигаться первые звезды. Увидев их, Джонни улыбнулся. Конечно, его жизнь в Горайзон-Сити была удобной, но в двадцать один год он не собирался намертво прикипать к этому городу. Впервые со дня принятия решения его охватила волна радости. Что ж, пусть Джейм, запертый в четырех стенах, видит, если ему так хочется, в грядущем опыте Джонни одни лишь стрессы… Джонни же предпочитал воспринимать все как большое приключение.
