И в этот момент Соловьеву пришла в голову странная мысль – было бы неплохо, если бы Бортеневского убили, если бы и он исчез.
* * *
Ровно в полдень черный «мерседес» Богаевского Иосифа Самсоновича остановился у железных ворот загородного дома Седого. Металлические створки ворот разъехались, черный «мерседес» вкатил во двор.
Седой сам вышел на крыльцо, чтобы встретить Дьякона.
– Ну? – едва взглянув на своего приятеля, спросил Седой. – Что узнал, с чем приехал?
– Погоди, Петр, все по порядку.
Они вошли в гостиную, закрылись, сели в мягкие кожаные кресла друг против друга. Богаевский вытащил из кармана золотой портсигар, достал из него сигарету, закурил.
– Так вот слушай, что сказал мой мент.
Седой подался вперед и положил голову на жилистые узловатые руки.
– Говори, не тяни.
– Они считают, что на Фонтанке произошли разборки. Кто-то грохнул твоего брата и его охранника, забрал из сейфа деньги. Но никаких отпечатков нет.
– Как нет? – насторожился Седой.
– Вообще никаких отпечатков посторонних нет.
– Хорошо, говори дальше.
– А вот на даче всех перестрелял один или два профессионала. Действовали очень быстро и умело. Думаю, что никто из наших сделать этого не смог бы. Тем более, как я знаю, на Цыгана никто бы не полез из наших. Долгов у него никаких не было, он никому ничего не торчал. Да и все знают, кто стоит за Цыганом. А по-моему, никто ни с тобой, ни со мной связываться не станет. Так что, я думаю, скорее всего Бортеневский нанял каких-то профессионалов, не известных нам. Я уверен, что это не милиция, потому что они об этом знали бы.
– Слушай, а твой мент не водит нас за нос?
– Я ему слишком много плачу, чтобы он вешал лапшу на уши. Да и к тому же у меня на него есть кое-какие бумаги. И стоит мне их засветить, как его тут же посадят.
– Ты, Иосиф, как всегда молодец. Так кто, ты думаешь, это все устроил?
– Я думаю, Бортеневский. Мне кажется, мы пережали с его дочкой.
– Я же тебе говорил, Дьяк, не стоило связываться с ребенком, не стоило ее брать!
– Говорил, говорил, – махнул рукой Дьяк. – Ну и что из того, что ты говорил?
– А то, что мой брат мертв, и наших людей перестреляли, как уток.
– Цыгана жалко, а остальных… – с досадой махнул рукой, сверкнув перстнями, Дьякон, – Завтра едем в Питер хоронить Цыгана, – сказал Седой, и эти его слова прозвучали, как приказ.
– Знаешь, что я думаю, Петр?
– Ну? – буркнул сквозь зубы Седой.
– Хорошо бы нам перекупить этих людей.
– Кого ты имеешь в виду?
