«Интересно, что задумал наш Димочка на сей раз? – подумал Юрий. – Ох, и не люблю же я этих его прогулок по ночной Москве! Обязательно во что-нибудь вляпается, а потом выручай его… Впрочем, может быть, сегодня все обойдется. Что-то он в последнее время стал косо на меня поглядывать. Неужели из-за своей Лидочки? Чудак, ей-богу. Вот уж, действительно, богатое воображение…»
Фамилия у Лиды была смешная – Маланьина. Да и вся Лидочка была какая-то смешная: смешно говорила, смешно таращила на собеседника красивые карие глазки, смешно всплескивала руками, выслушивая очередную байку… У нее была неплохая фигурка, милое простоватое лицо, светлые волосы, ловкие пальцы, которые с немыслимой скоростью порхали по клавиатуре компьютера, и абсолютное лингвистическое чутье. В редакции она числилась корректором, но при этом никогда не отказывала коллегам, которым нужно было срочно набрать какой-нибудь текст. На первый взгляд Лидочка производила впечатление безобидной простушки, этакого младенца в джунглях, которого не обидит разве что ленивый. Но при более близком знакомстве вдруг обнаруживалось, что она умна и обладает характером, незаметным за внешней мягкостью, как незаметен обернутый пористой резиной стальной прут, – незаметен до тех пор, пока кому-нибудь не придет в голову испытать его на прочность. На Лидочку Маланьину было легко не обращать внимания, поскольку она никогда не лезла в глаза, но, приглядевшись к ней раз, трудно было о ней не думать.
Лидочка нравилась Юрию. Он чувствовал в ней доброту – просто доброту без полутонов и оговорок. Это напоминало ровное сильное тепло, круглые сутки распространявшееся от нее во все стороны и согревавшее всех, с кем ей приходилось общаться. Ощущение исходившего от нее тепла было настолько привычным, что большинство знакомых Лидочки этого даже не замечали, но Юрий, как только появился в редакции, сразу же обратил внимание на то, что возле светловолосой девицы постоянно толкутся люди. Так что он отлично понимал Дмитрия Светлова, который не без успеха ухаживал за Лидочкой с самыми серьезными намерениями. Вероятно, кудрявый юнец не прочь был провести остаток своих дней, единолично купаясь в волнах Лидочкиного тепла. Это было немного эгоистичное, но вполне понятное и простительное желание; по крайней мере, Юрий не имел ничего против неотвратимо приближавшейся свадьбы. Он, как и все, любил остановиться возле стола, за которым сидела Лидочка, и переброситься с ней парой ни к чему не обязывающих фраз, но в последнее время стал замечать, что Светлову это не нравится. Почему Дмитрий выбрал на роль соперника именно его, Юрий понятия не имел, но решил не обращать внимания: со временем сам все поймет и успокоится. Не выяснять же с ним отношения, в самом-то деле! Да и было бы что выяснять…
