Партизаны бежали,
падали,
бежали,
плевались
тресками, громами, бухами, хохом, ругом... Залпами расстреливали, бросками бросали наливные зерна разбойных дней.
Всяко бывало - и гожее и негожее - всего по коробу.
Жизня, сказать, ни дна, ни берегов...
Сдыхал бог и каждому по два клейма выжег:
Отчаянность и Не зевай.
Все бывалошное-то уплыло, сгинуло, будто и не было ничею. Мишка с Ванькой, приплясывая, своим шляхом бежали, одним крестом крестились, одной молитовкой молились - Не зевай - а больше и не было ничего, не было и не было...
В корабле как?
Шаля-валя, нога за ногу. Жили-поживали потихо-легонечку.
Котел да баталерка - костер. Опять и заповедь подходящая, знай греби деньгу лопатой. Отсобачил кусок и в кусты. Да ведь и то сказать, до кого ни доведись, как можно муку таскать, да в муке не испачкаться? Чего тут косоротиться, говорить надо прямо.
Дело идет, контора пишет, Ванька-Мишка денежки гребут.
Деньги родник, одевка грубая, а поди ж ты, не кажется дружкам жизня кораблиная. Корявая жизня: ячейки разные одолели, школы, культкомиссия, закружили кружки.
Что ни день, что ни час, как из прорвы, - собранья, заседанья, лекции, доклады и все об одном и том же:
- Мы товарищи, да вы товарищи...
Больше и не поймешь ничего, ни в какую.
Мишка с Ванькой до комиссара.
- Так и так, товарищ комиссар... Как мы есть сознательный элемент, товарищ комиссар, просим от политики освободить...
Комиссар и рыло в сторону.
- ...Сучья отрава, ни погулять тебе, ни што.
И с крупой, из-за всяких таких делов, походя схватки. Первый шухор из-за пустяка слился. Член какой-то комиссии в умывальне зубы чистил. Мишка щелчком сшиб в раковину зубной порошок:
- Дамское занятие... - и пошел. А разобиженный паренек и зыкни вдогонку:
- Не больно швыряйся, уховерт!
- Што будет, - обернулся Мишка через плечо, - ты, пацан, не побей кой-грех...
- А что, думаешь, на твою харю и кулака не найдется?
Мишке обидно показалось, обернулся и парню в скулу.
- Гнида, счас от тебя одну копию оставлю.
Хлопчик с копыт долой, со смеху покатился. Потом вскочил.
Сладить не сладит, а кинулся на Мишку. Тот еще раз сунул его. Сцепились - не разнять. Да подвернулся тут дюжий кочегар, Коська Рябой. Сгреб он члена какой-то комиссии в охапку, да за борт, только этим и разняли.
В тот же день собрали собрание общее Мишку судить-рядить.
- Почему такое суд? Разговор один и больше ничего. - Черные Мишкины брови полезли на лоб от удивления: - Какое дело?.. Ну, ударил... Ну, подрались... Тычка бояться - жить на свете не надо!
