Но вместо старой проблемы возникла новая: выяснить, можно ли перемещаться с одной пластинки веера на другую, так сказать, родственную. Я этим занялся, и вот мы оба здесь, в доказательство того, что, в известных пределах, конечно, человек способен...
Он опять сделал паузу, чтобы дать мне освоиться с этой мыслью.
- Да, - произнес я наконец. - В общем все ясно. Но вот с чем мне действительно трудно свыкнуться, так это с тем, что и вы и я в равной мере, ну как бы сказать... реальны. Поскольку вы здесь, мне приходится, хотя бы в общих чертах, принять вашу теорию, и все же я не могу отделаться от чувства, что настоящий Питер Радл - это все-таки я, а вы - тот Питер Радл, каким я лишь мог бы быть. Это, мне думается, вполне естественное ощущение.
Джин подняла глаза и впервые вмешалась в наш разговор.
- А мне все представляется совсем по-другому, - сказала она. - Мы с ним - настоящий Питер и Джин. А ты - то, что могло случиться с Питером.
Она помолчала некоторое время, не сводя с меня глаз, и добавила:
- Милый, ну зачем ты это сделал!.. Ты же с ней несчастлив. Я вижу.
- Дело в том, - начал мой двойник, но тут же остановился, так как открылась дверь. В комнату кто-то заглянул. Женский голос сказал: "Ах, простите", - и дверь затворилась. Я не мог со своего места разглядеть, кто это был, и вопросительно посмотрел на Джин.
- Это миссис Терри, - сказала она.
Второй Питер начал опять:
- Очевидно, мы в равной степени реальны: ведь оба мы действительно существуем, как две пластинки веера.
Он задержался на этом, чтобы растолковать мне все поподробнее, а потом пошел дальше:
- Хотя я сам все это сделал, я очень слабо представляю себе, как мне это удалось. Вам ведь известно, что человеческий мозг всегда идет проторенным путем. Вот мне и пришло в голову, что если я сумею побудить одного из моих двойников тоже этим заняться, мы с ним вдвоем, наверно, лучше в этом разберемся. Очевидно, головы у нас с вами устроены почти одинаково и нас должны интересовать одни и те же вещи, ну, а поскольку наш жизненный опыт не во всем совпадает, нам не грозит опасность, что мысль наша будет развиваться в одной плоскости, - ведь если бы это было так, если бы направление мысли у нас совершенно совпадало, вы бы сделали те же открытия, что я, и притом одновременно со мной.
Действительно, его склад мышления был почти такой же, как у меня. Никогда в жизни я так легко не понимал собеседника. Дело было не в одних лишь словах. Я спросил его;
