– И когда мы начнем работать в шахте? – вместо этого спросила она.
– Вот прямо сейчас и начнем. Чтобы добиться результата, надо как следует поработать. Оставь посуду, потом ее вымоешь. Сейчас мы с тобой спустимся в шахту, только тебе нужно переодеться. В тех саквояжах, что я привез, найдется что-нибудь попрактичнее?
Эйнджел с огорчением замотала головой. Там были только платья, работать в которых было совсем неудобно.
– Тогда возьми что-нибудь из моей одежды. У меня есть еще несколько пар штанов и рубашек. В следующий раз, когда будем в городе, купим тебе пару крепких ботинок.
Разложив свою старую одежду на постели, Холт вышел, чтобы Эйнджел примерила ее и выбрала то, что ей подойдет. С большим сожалением сняв с себя замше вое платье, Эйнджел бережно и аккуратно сложила его и спрятала в сундук вместе с мокасинами. Теперь, когда она знала, кому принадлежат эти вещи, она обращалась с ними с преувеличенной осторожностью и почтением. Потом она примерила одну из рубашек Холта, еще со хранившую его запах. Закатав рукава, она заправила ее в штаны, которые были ей настолько велики, что пришлось подвязать их веревкой, чтобы они не упали.
Порывшись в саквояжах, Эйнджел достала самую крепкую, на ее взгляд, пару башмаков, сделанных из верной высокосортной кожи. Она еще ни разу не надевала их. После работы в шахте их можно будет сразу же выбросить, со вздохом подумала Эйнджел, натягивая башмаки на свои забинтованные ноги.
Потом она надела старую шляпу, висевшую на стене, подобрала под нее косы. Снаружи Холт встретил ее взрывом смеха.
– Ты сейчас похожа на мальчишку, натянувшего себя отцовские штаны!
– Премного благодарна, – кисло отозвалась Эйнджел. Она последовала за Холтом и слегка нахмурилась, когда он обернулся и сунул ей в руки кирку.
– Сегодня попробуй поработать этой штукой. А перчаток у тебя нет, чтобы защитить руки?
Она отрицательно покачала головой, и Холт рассерженно вздохнул.
– Похоже, у тебя нет ни малейшего понятия о том, что такое работать в шахте, дорогая. Что ж, узнаешь все на практике, – почти зловеще проговорил он.
Они подошли к стволу шахты, и Эйнджел с трудом подавила дрожь, когда заглянула в ее чернильную не проглядную тьму. Холт остановился, чтобы зажечь два фонаря, и сунул один из них в руки Эйнджел. Спускаясь вслед за Холтом в холодный туннель, она изо всех сил старалась, чтобы руки ее не дрожали.
Они уходили все глубже и глубже в шахту, и колеблющийся свет их фонарей освещал глыбы отработанной породы по стенам туннеля. Эйнджел слышала нескончаемые звуки падавших капель воды, разносившиеся эхом по всему подземелью.
