– Я держу ее здесь потому, что она была второй матерью тебе и Джою, – добавил он. – Кроме того, понимаю, что ты привыкла к Тусси. А Тусси всегда должна находиться там, где живет Лина. Я не настолько жесток, чтобы разделять их.
– Но вы разделяли другие семьи, – напомнила Одри.
Джозеф невольно нахмурился.
– Мне кажется, ты слишком много глупостей наслушалась от кого-то на Севере. Ты осуждаешь наш образ жизни, Одри?
Девушка взяла в руки вилку.
– Нет, папа. Единственной причиной моих расспросов является то, что Лина и Тусси пользуются твоим особым расположением. Почему?
Джозеф почувствовал неловкость. Сколько времени удастся держать дочь в неведении еще? Было легко, пока Одри не выросла. Но она становится взрослой. По правде говоря, уже через несколько часов после встречи с ней он с изумлением заметил, как она изменилась. Одри стала походить на зрелую женщину. Он никак не мог понять, отчего же она так изменилась.
– Лину купила твоя мать, Одри. Она ее очень любила. И я пообещал твоей матери не продавать ее. Я выполняю волю твоей матери.
Одри безразлично ковыряла вилкой пирог, с болью в сердце вспоминая о Ли. И о его отношении к рабству.
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы не позволяли Марчу Фредерику пользоваться кнутом, – заметила она. – Мне не нравится этот человек. Может быть, если бы надсмотрщик добрее относился к неграм, то не было бы конфликтов.
– Добрее! Одри, неужели ты ничему не научилась? Если обращаться с ними слишком мягко, они становятся ленивыми и дерзкими! Нужно всегда быть твердыми, иначе может случиться такое же несчастье, как в Виргинии тридцать лет назад.
– Вы уже сотни раз рассказывали нам о восстании Нэта Тернера.
– Потому что вы должны помнить о том, к чему может привести излишняя мягкость! – отец снова начал злиться и сильно покраснел. Лицо, шея, уши стали красными. Рыжие волосы слегка тронула седина, у глаз четко прорезались морщинки. Он был невысокого роста, но достаточно крепкого телосложения. И являлся опасным противником, как в устных спорах, так и физически. Редко кто осмеливался вступать в спор с Джозефом Бренненом.
Одри была единственным человеком, кто осмеливался ему возражать.
– Тогда негры убили пятьдесят семь белых людей. В основном – женщин и детей. Ты бы упала в обморок, если бы узнала, что они вначале сделали с женщинами! Только твердая, жесткая дисциплина, которую ввели все рабовладельцы с тех пор, позволяет держать рабов в повиновении. У нас сейчас очень напряженно, кругом ведутся разговоры об освобождении негров. Они волнуются. Большинство из них, конечно, не имеет представления, что происходит в Вашингтоне и на Севере. Но когда им станет все известно, контролировать обстановку будет очень трудно.
