Положив руки на бедра, он осматривал комнату, которая до этого лета принадлежала ему. Он помнил, как мальчиком любил скакать на кровати, а мать только мягко выговаривала ему за это. Даже когда она сердилась по-настоящему, разговаривала со всеми тихо и спокойно.
– Без нее Мэпл-Шедоуз будет совсем другим, Одри. Я не смогу приехать сюда следующим летом. Мама была светилом, вокруг которого мы вращались. Она объединяла семью. А теперь каждый будет жить только своей жизнью и от этого мне неизъяснимо больно.
Молодой человек принялся беспокойно вышагивать по комнате.
– И в то же время я чувствую, что чертова страна разваливается на части. Правительство принимает новые законы, ограничивающие рабство. Штат Джорджия принимает закон, сохраняющий рабство. Все мы кричим об уничтожении несправедливости, а в это время рабочие на наших заводах и фабриках организуют забастовки из-за невыносимых условий труда и низких заработков. Страна рушится, одновременно рушится моя личная жизнь. Мама умерла. А моя семья, мой дом, который я так сильно люблю, уже никогда не будет прежним. Никогда.
Он сжал пальцы в кулаки.
– Единственное, чего хотела мама, чтобы мы приехали сюда вместе. Она так хотела этого… Но мы все слишком упрямы и самолюбивы… – он закрыл глаза. – Мне нужно было забыть про гордость хоть на время и приехать вместе со всеми.
– Что ты имел в виду, когда говорил об отце? Ты никогда не пытался объяснить.
– Сейчас это уже не имеет значения. Что сделано, то сделано, – он подошел ближе, склонился над ней. Ей хотелось прикоснуться к этим широким плечам, мускулистым рукам. Одри, не отрываясь, смотрела на его обнаженный торс, на темные волосы, вьющиеся на груди. Невольно взглянула ниже, к той части мужского тела, которая была ей не очень понятна. Она видела обнаженным Джоя, когда он был маленьким. Знала, что мужчины и женщины очень отличаются друг от друга телосложением. Все это имеет значение для тайных отношений между мужчиной и женщиной, когда они «лежат» вместе.
Одри уставилась в пол, чувствуя, как в теле вспыхивает огонь, только потому, что Ли стоит очень близко. Он поднял руку, провел ладонью по ее волосам. Внутри у девушки все сжалось, его прикосновение вызвало странную сладостную боль.
– Я так и не смог разлюбить тебя, Одри, – шепнул он, – если тебя еще интересует это. Но хорошо понимаю, что между нами никогда ничего не может быть. Осознание этого факта бьет меня еще больнее.
