— Это бар такой, — подсказал Ласло, — в Питере жила, а не знаешь.
— Некогда мне было по барам расхаживать, — огрызнулась она, — я девушка работающая…
Она вдруг вспомнила магазин, где работала, там, наверное, ее потеряли. Хотя нет, наверняка милиция уже приходила к ним, так что Лера спокойно может считать себя уволенной. Но Ласло не должен знать ничего из ее прошлой жизни.
— Мне деньги нужны на одежду, — сказала она, — в этот шикарный бар в моих обносках не пустят.
— Верно, — он подвинул к ней оставшиеся деньги, — это тебе на непредвиденные расходы. Машину могу дать, чистую, чтобы по поездам не трястись.
«По машине он меня и найдет, если что», — сообразила она.
— Сама понимаешь, никого из своих на такое дело послать не могу, — пояснил Ласло, — по ним сразу видно, что цыгане. А мне пока светиться не хочется. К утру все готово будет, отдыхай пока.
***
Пораскинув мыслями, она поняла, что самое умное, как ни странно, в этой ситуации было — сидеть в этом доме, у Ласло, не высовывая носу в город. Но Лера спохватилась, что у отчима осталась та бумага, что дал ей в свое время умирающий Затвор. Что бы там ни было, он так берег ее, не следует бросаться ценной вещью. Еще ей хотелось прихватить хоть парочку фотографий мамы и Женьки. И больше никогда не являться в этот дом и не видеть отчима.
Войдя в калитку, она поразилась непривычной тишине.
Не сразу она поняла, в чем дело.
Не лаял Султан.
Лера подошла к сараю, возле которого примостилась собачья будка, и увидела на земле то, что когда-то было косматым жизнерадостным псом. Теперь это больше напоминало груду грязного тряпья.
— Султан, что с тобой? — проговорила она, опускаясь на корточки.
Впрочем, с первого взгляда на собаку она поняла, что пес не услышит ее, не ответит, что делать что-то уже поздно. Султан не подавал никаких признаков жизни. Горло словно сжала ледяная удавка. Кругом смерть!
Она взлетела на крыльцо, ворвалась в дом и закричала с порога:
— Что случилось с Султаном?
— Сдох твой Султан! — огрызнулся отчим, опасливо взглянув на нее через плечо.
— Это ты его отравил! — выпалила она первое, что пришло в голову.
— Больно надо! — скривился он. — Что это ты выдумываешь! Сам, наверное, что-то сожрал…
Только сейчас она разглядела, что он приоделся — не в застиранной майке и тренировочных штанах, а в темных мятых брюках и клетчатой рубашке.
— У тебя что — гости? — спросила она подозрительно.
— Никого у меня нет, — ответил отчим слишком поспешно. — Какие еще гости? У меня никого не бывает…
