Вот так, неспешно, я и добрался до царского подворья.
У ворот стоит пара краснокафтанников – дюжих молодцев из царской личной гвардии – с пиками наперевес и саблями у пояса. Не почетный караул у мавзолея, но выправка все же видна.
– Здравия желаю, служивые! – бодро приветствую я их.
Может, кому-то из них поручено меня вязать, да в колодки, да в острог, чтобы неповадно было по садам царевым шастать... на цветочки, не про нас, сиволапых, распустившиеся, зариться...
– Здоровы были, кудесник. Проходите. – Стражники приоткрыли ворота и пропустили меня внутрь. – Эй, Ванюшка, проводи гостя в царскую светлицу.
На зов прибежал пацаненок и поманил меня за собой. Рыжий такой, усеянный веснушками с кончика носа до мочек ушей, он крутнулся на пятках и побежал. Я последовал за ним. Неспешно, сохраняя приличествующую моему социальному статусу степенность. Помните, как там у Пушкина: «Волхвы не боятся могучих владык...»? И пусть меня внутренне колотит – самозванец я, – но стиля поведения нужно придерживаться, здесь это основной критерий оценки человека. Назвался груздем – в кузовок, богатырем былинным заделался – милости просим, на южных границах половцы да печенеги балуют, изволь строительством заняться, взмахнул кладенцом – улочка, в другую сторону рубанул – проулочек, а то можно еще на Змея Горыныча поохотиться. Правда, поговаривают, что почитай уж годочков двести как его не видели – то ли одолел его таки добрый молодец какой, то ли на юга подался, косточки на солнце греть да чешую песочком до блеска натирать. Но место подвигу всегда найдется, было бы желание...
Миновав конюшни, мы вышли к царским хоромам. Огромное по местным меркам здание в пять этажей возвышается над городищем резными куполами и диковинными коньками крыш. Сруб из мореного дуба простоит века и переживет даже память о тех, кто его срубил. А работали мастера... Бревна подогнаны тютелька в тютельку, нигде ни зацепишься – рука гладко скользит по стене, под пальцами лишь узоры да завитки.
Но не время любоваться красотой, нужно дела делать.
У дверей в царские хоромы стоят еще двое караульных, уже с одними саблями, но все в тех же неизменных кумачовых кафтанах – символ принадлежности к царскому воинству. Богатыри как на подбор – пониже меня ростом, но в плечах раза в два шире.
Они дружно обнажили клинки и преградили мне путь.
– Стой! Кто таков и по какому делу пожаловал?
– Царь вызывал.
– Кто таков, отвечай?
– Волхв Аркаша.
