Останки древних воинов с их оружием усеяли траву, а в глубине, в толще образовавшейся насыпи оказался станковый пулемет вместе с расчетом.
Тем временем пылящие по шляху и хорошо видимые издали танки приближались. Сколько их, Пересветов не мог сосчитать, он видел только две первых машины, остальные закрыло белесое, с желтыми подпалинами, облако пыли.
К Пересветову взбежал Рыженков, рявкнул:
- Что сзади?! Где эскадрон?!
- Стрельба там. В лощине сзади, откуда мы пришли. А так никого не видно.
- Та-а-ак, - Рыженков сосредоточенно посмотрел на мост. - Речка хоть и хилая, по колено воробью, а бережок-то для танков крутоват. Если подойдут наши и будем наступать, а мост я уничтожу, меня со шпорами съедят, карачун сделают. А если, слышь, Пересветов, мост оставлю и немецкие танки по нему проскочат, меня объявят - знаешь кем? Вот елки-палки!
- Танки в километре, - напомнил Пересветов, - через две минуты они подойдут к мосту. Надо решать.
Рыженков оглянулся. Из лощины, в которой продолжалась стрельба, выскочил всадник на гнедом коне и широким полевым галопом направился прямо к высоте. Скорее всего, это был связной с каким-то приказом. Но и ему было скакать до кургана не меньше двух минут. Медлить уже не приходилось.
- А, черт! - оскалился Рыженков, приподнимаясь из воронки и выкатывая глаза, заорал во всю мочь. - Противник с фронта, взвод, к бою-ю! Амаяков, Шипуля, взять бутылки, поджечь мост!
Две пригнувшиеся фигуры на левом фланге, что был ближе к мосту, вынырнули из окопа и скользнули к мосту. Танки были уже в шестистах метрах, пригнувшиеся фигуры их них заметили. Сухо простучал пулемет раз и другой, а в третий раз под стук выстрелов запнулась на полушаге одна фигура, сломалась, блеснул огонек, и змейками пополз неярко горящий на солнце бензин.
- Бронебойщики, огонь! - скомандовал Рыженков. Дегтяревские ружья калибра четырнадцать с половиной миллиметров не могли, конечно, пробить на таком расстоянии лобовую броню танка, и это понимал Рыженков, но нужно было отвлечь внимание от моста. Стеганул выстрел, трава перед стволом ружья пригнулась, разбежалась волнами, а бронебойщика отшвырнуло назад.
Красная трасса зарылась в землю. Но другая уперлась в башню головного танка, и пуля, не взяв брони, ушла вверх. Сзади, бросив своего гнедого коня у коноводов внизу, забрался на курган рядовой Дубак.
- Эскадрон атакуют немцы - с фланга вывернулись и ударили гады, захрипел он, - да там половина нас после бомбежки осталась: комэск тяжело ранен, старшину вместе с кухней накрыло. За мной один увязался самолет, гонял по степи - чуть коню на уши не пикировал. Короче - приказано передать: держать высоту до последнего, иначе всему эскадрону каюк...
