- Это не сон! - утвердительно ответило ему эхо, вообще, как известно, неспособное передавать сомнения.
Леро, независимый по натуре, попытался вырваться из цепких объятий ветра. Тот поднял его еще выше и закружил, как сережку ясеня, затем как бы расступился под ним. Леро мог камнем полететь вниз. Но налетавший во сне много часов, он обнаружил сноровку: извернулся, выполз из воздушной ямы и начал свободный полет на руках. А ветру, казалось, лишь этого и надо было: тонко засвистел в пальцах летающего мальчика.
Еще не совсем рассвело. Предутренний мрак пока что толстым слоем лежал на всей земле. Но Леро был высоко в небе, в тот день он первым из людей увидел рождение солнца. Сначала это был тонкий жгутик ослепительного света, проклюнувшийся сквозь черту горизонта. Несколько мгновений он, радостно извиваясь, плескался в черных волнах далекого безлюдного моря. Затем из него образовался полый, как будто бы дышащий шарик розового света. Его первые лучи промчались сквозь толщу мрака и зажгли в нем розовые угольки утра. А вот и вся гора, одетая зелеными, в росе, лесами, засверкала как изумруд и вновь предстала в своей вечной женственной красоте. Леро стремительно понесся над гранью, разделяющей сушу и море. Зеркала укромных бухт стреляли по нему зарядами золотисто-синего огня. Тело мальчика приятно покалывало иглами пустоты. Его молодой, гибкий позвоночник прогибался подобно грифу гавайской гитары и чуть слышно пел. Хотя Леро летел высоко в небе, его ноздри уловили вполне земной запах свежего огурца. То в устья здешних чистых рек входила для нереста серебряная рыбка корюшка, которой природа моря по странному капризу зачем-то даровала этот самый огуречный запах...
Кружа над сахарной головой горы, Леро отчетливо увидел под собой ту самую причудливую тень, похожую на какое-то слово. Он сбросил скорость, завис над тенью и с удивлением прочитал; орел... С минуту он ничего не понимал. Наконец до него дошло: его имя состоит из тех же букв, что и имя гордой и смелой птицы!
Ободренный этим открытием, он сделал несколько сильных взмахов и полетел вверх, потом вниз, барахтаясь в сиянии утра, как в воде. Кровь далеких предков, загубленных тяжелой работой в кромешно темных шахтах, теперь победно звенела в его жилах. Их мечта о синем небе над головой, погребенная глубоко под землей, через века взошла в потомке ненасытной жаждой и способностью к свободному полету, а пузырьки в крови придали его телу летучесть водорода. Леро изначально умел летать! И, знай об этом, он уже мог бы - не во сне, а наяву - налетать миллионы километров... Наверстывая упущенное, он делал круг за кругом над горою. Летая, видел караваны надводных кораблей, стада синих китов, заморские страны - все то, что видел в снах, конечно, кроме островов, видимых только во сне.
