- Лиза умерла вчера.
- Что? Как это? - я была ошарашена этим известием.
- Она искусственно вызвала роды. Поздно позвонила в неотложку.
- Боже мой! - слезы застилали глаза, но у меня хватило сознания задать еще один вопрос. - А ребенок?
- Жив. Мальчик.
- Похороны?
- Завтра, но ты лучше не приходи. Я собственно, поэтому и звоню. А то хватит наглости - придешь.
- Не приходить?
- Да не прикидывайся ты. Шлюха бесстыжая.
И она бросила трубку. Я рыдала, меня трясло, когда я вспоминала эпизоды из детства, школьной жизни, что мы провели с Лизой. Наплакавшись вдоволь, я ощутила такую слабость, что тут же заснула, проспав почти сутки. Проснулась я с удивительной легкостью в голове и теле. Позже сходила на кладбище, отыскала могилу и положила цветы. Видимо, слезы кончились, так как плакать уже не хотелось.
А сейчас я вытерла слезинку, защекотавшую щеку. Прилегла на диван. Но что-то не лежалось. Я включила телевизор, ни по одной из программ не было ничего, заинтересовавшего меня. Взяла газету, пробежала глазами заголовки. Все не то. Почитать, что ли? Подошла к стеллажу с книгами. Долго выбирала, наткнулась на поваренную книгу. Полистала, почувствовала голод, вспомнила об остывшем уже чае. Забрела на кухню, но неожиданно и это желание пропало.
За окном было уже темно. Антон не звонил. Я никак не могла заснуть. Собралась и пошла побродить по ночному побережью. Люди на улице, приезжие в основном, заполнили все кафе и ресторанчики под открытым небом. Слышалась негромкая музыка, веселые разговоры. От этого всеобщего веселья мне сделалось еще тоскливей. Я почти бегом возвратилась домой.
И опять меня оглушила тишина, сковал холод, от сильного биения сердца подступила тошнота. Неужели это из-за ссоры с Антоном? Ночь была мучительно долгой. Иногда мне казалось, что я сплю, но одновременно слышу шумы, звуки ночи - тикание часов, проезжающие машины, какую-то ночную птицу. Очнувшись, я осознавала, что именно сейчас я бодрствую. Я дотрагивалась до своего тела и произносила: "Сейчас я не сплю, не сплю." Затем закрывала глаза и опять оказывалась во власти наваждения, которое из всех моих чувств милостиво оставляло мне лишь слух. Этот мнимый сон вымотал, забрал оставшиеся силы. В очередной раз открыв глаза, я заметила солнечные блики на подоконнике. Я обрадовалась утру и поднялась с постели. Была половина пятого. Я прошла на кухню, поставила чайник. Стоя под прохладным душем, я гадала, сколько продлится такое мое состояние.
