Оставшийся жить в доме у Никодима бездетный горбун любил возиться с шустрым, любознательным малышом. Несмотря на непоседливый нрав маленький Корнейка открыв рот слушал рассказы Луки о житиях святых, хотя может быть и не все понимал. Как-то летом, Лука неожиданно исчез, не сказав никому ни слова. Первые дни его усердно искали, но потом решили, что несчастный калека сорвался в речку и бедолагу унесло быстрым потоком. Пожалели, помолились за него, но жизнь не терпит долгой остановки. Повседневные заботы отодвинули это трагическое событие на задний план.
Часть 2
Корней.
Дружная весна 1919 года пронеслась быстро и неудержимо и, щедро одарив скопившимся за долгую зиму теплом, умчалась на крыльях нескончаемых птичьих верениц дальше на Север. Таежный край на глазах ожил, гостеприимно зазеленел молодой листвой и травой, наполнился ликующим гомоном птиц.
Ожило и унылое моховое болото, поросшее корявым лесом. По мере удаления от речки к чахлым елочкам примешивались молодые березки, худосочные сосенки. Сюда, при первых намеках на рассвет, слетались с клохтаньем, пугая тишину треском тугих крыльев, глухари и глухарки. Сюда же медленно брели, по освободившемуся от снега зеленому ковру украшенному кружевной вышивкой цветущей морощки, олени. Они то и дело ципали седые кудри ягеля.
В зорко наблюдавшем за стадом босоногом огольце без труда можно было признать внука Никодима.
От деда и отца он взял и рост, и силу, и сноровку, и покладистый нрав, а от матери эвенкийки способность легко переносить морозы, понимать язык зверей, птиц, растений, развитое чувство ориентировки. Это счастливое сочетание позволяло Корнею чувствовать себя в тайге также уверенно и свободно как у себя дома.
Еще мальцом шустрый Корней облазил впадину вдоль и поперек. Одно из мест, где он не бывал - западный край Северного хребта.
Оно манило его зияющими глазницами пещер рассыпанных по склону, но в скиту даже малыши, делавшие первые шаги , уже знали, что то место запретное. Тот кто туда ступит - тотчас умрет.
Нынче у Корнея первая самостоятельная охота. Ему очень хотелось, чтобы его признали настоящим промысловиком, а поэтому он должен обязательно вернуться в скит с добычей.
До этого он, представляя себя охотником, несколько лет тренировался в выслеживании и скрадывании зверя и настолько преуспел в этом, что мог подходить незамеченным к нему на расстояние нескольких шагов.
Задержавшиеся на нетронутом ягельнике олени, остерегаясь нападения, поочередно отрывали головы от лакомых букетов и осматривались кругом.
