Олег нашарил в темноте ее конечность и принялся поглаживать. Конечно, бревно, находящееся в его руках, с натяжкой могло сойти за тоненькую ручку молоденькой женщины. Однако Олег был профессионалом и мог наступить на горло собственной песне. Сидорова дышала, как кузнечные мехи, обдавая Олега жаром своего необъятного тела, постанывала, словно слониха на водопое. Пальцы Олега совершали ловкие маневры по всей поверхности тела Сидоровой. Чтобы отвлечься от реальности, Парамонов про себя клял на все лады Иванова, по милости которого ему пришлось бросить Москву, оставить Цецилию... Ах, Цецилия, милейшая женщина, сексуальные аппетиты которой простирались не дальше французского поцелуя и поглаживания коленки, а эротические фантазии исчерпывались лицезрением полуобнаженного Олега. Ко всему прочему Цецилия была действительно элегантной женщиной, обладающей достаточным состоянием.
Сожаления об упущенных возможностях были прерваны каким-то полухрипом-полустоном Сидоровой. Олег испугался, на минуту ему показалось, что женщине дурно.
– Аг-аг-хы-хы-хыррр! Аг-аг-хы-хы-хыррр!
– Что с вами? Вам плохо? – произнес он. Ответа не последовало. В мозгу Парамонова уже выстроились картинки одна мрачнее другой... Мертвая Сидорова в постели. Милиция. Он, как посторонний, пытается объяснить причину своего присутствия, подозрения... Олег вскочил с кушетки и включил свет. Положив огромную ладонь под щеку, похрапывая и свистя, как паровоз, Сидорова спала. Ее храп он и принял за предсмертный хрип.
– Твою мать! Овца старая... Чуть до инфаркта не довела... – вполголоса выругался он, достал пачку сигарет и нервно закурил.
После второй сигареты Парамонов смог улыбнуться: по крайней мере удалось избежать “пытки сексом”. Наверняка Наталья Александровна не вспомнит, что заснула на самом интересном месте, значит, нужно создать иллюзию того, что у них все прошло на высочайшем плейбойском уровне.
Олег огляделся в поисках кровати, но не обнаружил ее. Очевидно, здесь был будуар, если, конечно, слово это Наталье Александровне знакомо. Олег заметил еще одну дверь и заглянул за нее. Там была спальня. Посредине стояла здоровенная кровать с шелковым балдахином, спускающимся с потолка. Спинки кровати украшал резной орнамент, по бокам разместились пузатые амурчики с глуповатыми лицами. Олег улыбнулся. Представить Наталью Александровну лежащей в этой роскошной кровати он не мог. Она и эта изящная вещица не соответствовали друг другу. Все равно что на блюдо из дорогого тонкого фарфора выложить кучку баклажанной икры или плавленый сырок “Дружба”. На спинке кровати висело нечто смахивавшее размерами на парашют или автомобильный чехол. При ближайшем рассмотрении “это” оказалось ночной рубашкой с забавными розовыми бантиками.
