Тост понравился Наталье Александровне, она залпом осушила бокал, не закусывая, не морщась, и налила себе еще. Олег, улучив момент, отправил содержимое своего бокала в кадку с пальмой, стоявшей возле кушетки. Сидорова, обнаружив, что бокал у Олега пустой, налила ему еще.
– У вас великолепный дом, – заметил Олег, – такое впечатление, что мы не в Тулупинске, а в Москве. Выпьем за вас – великолепную хозяйку...
Сидорова снова залпом осушила свой бокал. Щеки ее, и без того румяные, заполыхали, словно наваристый свекольник, глаза заблестели и превратились в щелочки, как прорези у почтового ящика, на губах блуждала улыбка, значение которой не понял бы только младенец-грудничок.
“Готова”, – подумал Олег, вознеся хвалу “лекарственному зелью”.
– Наталья Александровна, мне кажется, что... я не знаю, как сказать... Вы – идеал... Можно я... выпью с вами на брудершафт?
– Олежек, пупсик, – заплетающимся языком произнесла Сидорова, – дай я тебя поцелую... Давай на б...бу...брбр... брудершафт.
Олег быстренько наполнил бокал хозяйки, плеснул себе на донышко, чмокнул Сидорову. Наталья Александровна подтянула к себе Олега, прижав ручищами к своему теплому объемистому животу, и облобызала. Олег попытался высвободиться из ее могучих объятий, но результат получился обратным. Он, увлекаемый Натальей Александровной, упал на кушетку. Сидорова, придерживая его одной рукой, второй торопливо развязывала поясок халатика.
– Возьми меня, возьми, – бормотала она в ухо Олегу, слюнявя его своими мокрыми губищами.
Такое не входило в планы Олега, он собирался остановиться на букетно-розовой стадии вздохов и поцелуев, недомолвок и легкого флирта и затянуть его как можно дольше. Собственно говоря, он всегда действовал подобным образом, на грани фола. Олег не считал себя ни жигало, ни альфонсом. Он не жил на средства женщин, с которыми спал, и не спал с теми женщинами, которых собирался использовать в своих целях. Просто женщины были ключиком, открывавшим дверь в мир богатых, состоятельных мужчин. Сегодняшние события вышли из-под его, Парамонова, контроля. Однако оттолкнуть от себя единственную знакомую даму в чужом городе он не мог.
Олег откатился в сторону, с трудом выбравшись из-под давившей на него массы, дотянулся рукой до выключателя и погасил свет. Комната погрузилась в спасительную темноту. Олег представил, что рядом с ним сейчас хорошенькая маникюрша, с которой он так и не успел провести ночь.
– Пупсик, ты где? Какой плохой мальчик, бросил мамочку, – игриво-обиженно произнесла Сидорова.
