– Согласен. Поговорим уважительно. Допустим, что вы – пришелец.
– Допустим, что вы – писатель, – сказал Мананам с потолка.
– Что значит – допустим? Я писатель и есть.
– А я – пришелец.
– Чем вы вооружены? – спросил писатель.
– Не понял.
– Какое у вас оружие?
– Зачем нам оружие? – удивился Мананам.
– Мало ли что может встретиться во Вселенной! Знаете, сколько там опасностей! – воскликнул писатель.
– Догадываюсь. Но мы на Талинте исходим из убеждения, что разум – самое надежное оружие мыслящего существа. Если нам встретятся разумные существа, мы сумеем убедить их в своем дружелюбии, а неразумных мы просто обхитрим.
– Смотрите, как бы вам не откинуть присоски с такими убеждениями, – проворчал писатель.
– Мы совсем и не собираемся кидаться присосками, – серьезно сказал Мананам.
– Не-ет, дорогой… – Писатель встал и принялся ходить по комнате. – Здесь вы не правы. Другие планеты надо завоевывать. Силой! Если вы стоите на такой высокой ступени развития, что можете передвигаться в космосе без помощи ракет, то все остальные для вас – тьфу! Муравьи. И обращаться с ними нужно, как с муравьями.
– Ну что вы. Вы – совсем не муравей, – сказал Мананам. – Я же вижу, что вы мыслите.
– Спасибо, – сказал писатель. – И все же экспедиция в другой мир сопряжена с таким риском, что лучше себя обезопасить. Бронированный корабль, знаете ли… Лазерная пушка. Икс-лучи… Я бы начал рассказ о визите на Землю примерно так: «Рано утром шестого сентября в бронированном космическом корабле, вооруженном лазерной пушкой, на Землю прибыла экспедиция с планеты Талинта…».
Мананам коротко рассмеялся, представив себя с Пататамом в бронированном корабле. А писатель внезапно сел за машинку, лицо его озарилось, он бросил радостный взгляд на Мананама. – А что? Я так и начну!
И он с бешеной быстротой забарабанил по клавишам, забыв о Мананаме. Мананам вздохнул и по занавеске перебрался к открытой балконной двери. Качнувшись на ней, он прыгнул на подоконник, оттуда перебрался на перила балкона, уцепился за нитку и быстро пополз вверх. Через минуту он был дома. Подтянул нитку к себе, отвязал стиральную резинку и понес ее обратно на письменный стол Пашки. На душе у него было грустно…
Когда он вошел в комнату, то там, к своему удивлению, увидел Лену, хотя Лене еще рано было возвращаться из садика. Лена горько рыдала.
– Я здесь. Не плачь, – сказал Мананам.
Лена подняла голову, но слез не вытерла.
– Мананамчик, миленький! Пататама продали, – сказала она и снова уронила голову на подушку.
