- Прекрасно! - воскликнул режиссер. - Все дело в том, что у нас нет оркестра. Участники нашего шоу поют под фонограммы. Во всем мире все давно поют под фонограммы!
Анна пожала плечами.
- Что же мне делать?
- Пойдите в центральный универмаг, накупите побольше, а вечером мы отправим вас домой. Удивительная неорганизованность! - Он зло махнул рукой и через минуту уже оживленно беседовал с художником.
"Если бы я знала, что надо петь под фонограмму, я ни за что бы не поехала. И не только потому, что у меня ее просто нет. А потому что фонограмма, в конце-то концов, - обман! Пропадает непосредственность, настрой, само творчество, которое всякий раз неповторимо. Пусть фонограмма гарантирует качество, стабильность, облегчает труд артиста, но все-таки это обман и зрителей, и самих себя..." - рассуждала Анна.
Через несколько часов в гостинице ее нашел помощник режиссера, попросил срочно партитуру, собрали ансамбль. Через два часа - репетиция. Анна единственная в программе - пела с "живым" оркестром!
Из Берлина Анна поехала во Вроцлав - домой. Через три дня ее ждала долгая поездка в Советский Союз, и эти два дня отдыха она решила провести дома. Она удивилась и обрадовалась, когда на вокзале увидела знакомую фигуру Збышека. После фестиваля в Ополе они виделись редко - и он и она были так заняты, что даже по телефону разговаривали редко. Вообще Анна не очень жаловала телефонные разговоры. Другое дело, когда видишь глаза, улыбку, губы...
- Збышек! Дорогой мой! - кинулась к нему Анна. - Как мне тебя не хватало! Ох, как я по тебе соскучилась! А ты не разлюбил меня?
Збышек молча крепко прижимал ее к себе. И ласково гладил ее по голове.
- Как я счастлива, что мы собрались все вместе! - говорила Анна за вечерним, по-праздничному накрытым столом. - Правда, мама, как мне повезло?! Есть любимая работа, есть любимый Збышек, и вы живы-здоровы... Ну, что еще надо?..
- Надо бы радоваться и бога не гневить, - сказала по-русски бабушка. Ты в Россию едешь, Анюта, так поклонись Родине.
"Тук, тук", - стучат колеса поезда. Только что миновали Брест, советские пограничники раздали паспорта. А за окнами по-прежнему зеленеют леса, склоняются под сильным ветром березы, голубеют в густой траве нежные васильки...
Родина, родная земля! Как часто Анна мысленно возвращалась сюда! К березам и василькам, которых сама в детстве не знала, но о которых читала в книжках. К горючим пескам, окружавшим Ургенч. В сам Ургенч, казалось, плавившийся под жарким солнцем. К людям, с детства окружавшим ее, которые в тяжелейшие годы помогли выжить, согрели человеческим теплом и участием, вселили веру в справедливость...
