Я не говорил бы с тобою так долго, если бы не принимал в тебе большого участия. Но прежде, чем ты отправишься навстречу своей судьбе, я хочу, чтобы ты послушал моего сына. Выслушав его, ты будешь лучше отдавать себе отчет в том, какой опасности тебе предстоит избежать. Хотя благодаря мне он смог вырваться из чар лабиринта, его рассудок остался в досадной власти их колдовства".
Дедал направился к низенькой дверце и, приподняв закрывавший ее полог, громко позвал: "Икар, любимое дитя мое, приди излить нам свою тоску, вернее, продолжи свой монолог, не обращай внимания на меня и моего гостя. Веди себя так, как будто нас здесь нет". VIII
Я увидел молодого человека почти одного со мною возраста, который в полумраке показался мне необычайно красивым. Светлые волосы, а они были у него очень длинными, локонами спадали ему на плечи. Его взгляд, похоже, не задерживался на предметах. Обнаженный по пояс, он носил туго облегавшие его в талии железные доспехи. Набедренная повязка, как мне показалось из темной ткани и кожи, повыше бедер была завязана смешным широким и пышным бантом. Взгляд мой привлекла обувь из белой кожи, которая вроде бы говорила о том, что он собрался прогуляться; однако в движении у него был только рассудок. Казалось, он нас не видит. Продолжая, несомненно, какую-то свою мысль, он говорил: "Кто же все-таки начало -- мужчина или женщина? Всевышний -женского рода? Из чрева какой Великой матери вышли вы все, многочисленные формы? Из чрева, оплодотворенного каким производителем? Двойственность недопустима. В этом случае Бог есть дитя. Мой разум отказывается делить Бога. Если только я допущу такое деление, начнется борьба. Кто имеет несколько Богов, тот имеет войну. Нет Богов, есть единый Бог. Царствие Бога -- это мир. Все соединяется и примиряется в Едином".
Он помолчал секунду, затем продолжил: "Чтобы общаться с божеством, человек должен локализовать его и уменьшить. Бог есть лишь частица. Боги суть разделение. Он -- всесущ, они локальны".
Снова помолчав, он, мучительно задыхаясь, с тревогой в голосе опять заговорил: "Но смысл всего этого, Боже правый, -- стольких трудов, стольких усилий? Для чего? В чем смысл бытия? И смысл поисков смысла? К чему идти, как не к Богу? В какую сторону? Где остановиться? Когда можно будет сказать: да будет так, игра сделана. Как достичь Бога, исходя из человека? А если я исхожу из Бога, то как прийти к самому себе? Однако при том, что Бог вылепил меня, разве не создан Бог человеком? Именно на этом перекрестке дорог, в самом центре этого креста и желает удерживаться мой рассудок".
