- Прекрасное начало, - процедил сквозь зубы Ребров. - Чувствуется, что мы понравились друг другу. Не удивлюсь, если это знакомство перерастет в крепкую мужскую дружбу.
Он залпом выпил свой стакан виски и, взяв еще одну порцию, побрел по залу. Вскоре он наткнулся на Машу Момот, оживленно болтавшую о чем-то с двумя директорами, что сидели рядом с Виктором в самолете. Глаза у этих жизнелюбивых мужчин горели недвусмысленным огнем, и было от чего. Маша надела на прием короткое черное облегающее платье, на него материи пошло не больше, чем на два мужских носовых платка. Бог и так не обидел ее ростом, но сейчас, в туфлях на высоких каблуках, она казалась на голову выше своих собеседников.
- Идите скорей сюда! - обрадовалась Маша, увидев Виктора. - Здесь нападают на нашу родную российскую прессу. Мне одной пришлось отбиваться от двоих.
- Если я правильно понимаю причину, по которой они на вас нападают, грубовато пробурчал Ребров, - то буду на их стороне.
Собеседники Маши рассмеялись, но это не остудило их пыл. Один из директоров, в массивных роговых очках, постоянно сползавших у него на кончик носа, фамильярно схватил Виктора за локоть и задал вопрос, вполне годившийся для многочасовой дискуссии:
- Скажите, вы тоже считаете, что наши газеты можно считать психически здоровыми?!
- Медицинскими темами я в общем-то не занимаюсь, - попытался вывернуться Ребров. - А почему вы так не любите моих коллег?
- Нет, это не мы журналистов, а вы нас не любите! В стране не осталось, наверное, ни одного руководителя более или менее крупного предприятия, которого бы не обгадили, пардон, в печати или на телевидении. С тех пор, как в России началась перестройка и экономические реформы, нас обвиняли во всех смертных грехах: начиная с того, что мы поделили между собой государственную собственность или просто разворовываем свои предприятия, и заканчивая тем, что мы поддерживаем коммунистов.
Неприятное чувство опять кольнуло Виктора. Он подумал, что теперь-то уж точно речь зайдет о смерти президента "Русской нефти", но и в этот раз обошлось.
- Признайтесь, что вы тоже не раз смешивали моих коллег с грязью, - не отставал директор.
- Я только собираюсь это сделать после вашего съезда, - отшутился Виктор.
- Вот, смотрите, в этом вся наша пресса! - победно заключил директор, в очередной раз передвигая свои массивные очки на переносицу. - Ни одного ответа в простоте. Любой журналист, только-только оторвавший свой зад от скамьи на факультете журналистики, - речь, конечно, не о присутствующих, считает, что он умнее всех, учит нас, как надо проводить экономические реформы. И этот юношеский снобизм выдается в России за свободу слова! Вы согласны со мной? - опять обратился он к Виктору.
