2
Часов в шесть вечера, когда солнце зависло над морем и стало нежарким, а по пляжу побежали длинные тени от зонтиков, все, кто приехал на съезд, стали разбредаться по номерам, чтобы привести себя в порядок перед "торжественным ужином" - так это мероприятие было обозначено в программке, которую раздали еще в самолете.
В назначенное время Виктор спустился на первый этаж в гостиничный ресторан, снятый Союзом молодых российских предпринимателей на весь вечер. Это было обычное, похожее на множество других, приморское заведение, способное за сезон пропустить через себя сотни тысяч отдыхающих, оформление зала убогое, столы и стулья алюминиевые, а пища готовится не в кастрюльках, а в громадных чанах, куда продукты засыпаются ведрами.
Вдоль дальней от входа стены ресторана стояли столы с едой. Но все пока толпились со стаканами в руках неподалеку от стойки бара, обменивались шутками, приветствиями, словно и не виделись только что на пляже. В общем, была та приторная атмосфера, которую принято называть дружеской.
Ребров тоже решил что-нибудь выпить. К бару он подошел одновременно с высоким, немного тучноватым блондином в сером костюме, лет эдак слегка за тридцать. Его светлая кожа явно плохо переносила южное солнце, а нос и щеки вообще имели ярко выраженный свекольный оттенок.
- Сгорели на работе? - дружелюбно пошутил Виктор, дожидаясь, пока бармен исполнит его заказ. - По возрасту вы гораздо моложе всех этих предпринимателей. Скорее всего, вы тоже журналист. Я отгадал? Конечно, вряд ли нам есть смысл гробиться на этом слете "юных" бизнесменов, посещать все их мероприятия, но не стоит все же злоупотреблять солнцем.
- А вы из какой газеты? - поинтересовался блондин.
- Из "Народной трибуны".
- А-а, помню. Я звонил вашему редактору отдела экономики... - он пощелкал пальцами, вспоминая, - кажется, Хрусталеву и просил его прислать к нам на съезд какого-нибудь приличного журналиста. Кстати, я президент Союза молодых российских предпринимателей Большаков.
В выцветших глазах блондина не обозначилось никаких чувств - ни торжества, ни насмешки, ни злорадства, ни удовлетворения. Это, конечно, был высший пилотаж. Виктора давно уже никто так не ставил на место.
- К сожалению, ничего приличного под рукой у Хрусталева не нашлось и он прислал меня, - огрызнулся Ребров.
Он надеялся, что собеседник проглотит наживу и они еще немного подискутируют о приличных журналистах и юных предпринимателях. В таком случае дело легко можно было довести до прямой перебранки, в которой обе стороны в равной мере потеряли бы лицо. Однако предводитель подрастающих хозяев страны вдруг переключился на кого-то в толпе и, рассеянно кивнув Виктору, отошел от бара.
