Я завздыхала, представив, как Вася сейчас с трагичной миной варганит на компьютере открыточку для меня. Что-нибудь типа “Выздоравливай!” и фотка перебинтованной мартышки на первом плане. Дизайнер из Васи, кстати, совсем никакой. Да и открытки делать он не любит после того случая с вирусом “Ай лав ю”… Весь Пентагон чуть не ошизел, разыскивая того супер-хакера, который этим вирусом изгадил им всю компьютерную систему. Кто ж знал, что это Вася мне открытку ко дню Святого Валентина ляпал, одновременно ковыряясь в главном компе Пентагона… Ну и нажал не на ту кнопку!
От сентиментальных воспоминаний меня отвлек засиявший в уголке Ула, нагруженный кучей пузырьков и склянок. В руках он держал длиннющий свиток, на котором сверху было написано “Инструкция” и дальше шли аккуратные пронумерованные пункты.
— Значит так, — бормотал рыжий, старательно изучая свиток, — сначала зелье для изменения структуры биополя, затем это… затем в синей склянке, затем для создания иллюзии присутствия…
— В чем дело? — Я тотчас же принялась крутить все пузырьки в руках, вытаскивать пробки, нюхать…
— Не трогай!!! — завопил Ула и шумно спикировал на драгоценные баночки, прикрыв их штанишками. — Для тебя они могут оказаться опасны!
— Ха! Да я на себя концентрированную серную кислоту проливала — и ничего! — похвалилась я славным боевым прошлым. — Химичка аж побелела, когда это увидела.
— Еще бы! — просопел Ула, разматывая инструкцию. — Она же за тебя испугалась…
— А вот и нет! — победно воскликнула я. — Она расстроилась, что на меня кислота не подействовала! Ах, если бы ты знал, милый Ула, сколько учителей мечтали поесть кисельку по случаю моей славной кончины! — Тут я припомнила, что очень скоро кисель и в самом деле может потечь рекой на моих поминках, и пригорюнилась.
Ула, заметив, что я насупилась, постарался меня утешить:
— Не горюй, Полин! Я тебя и не из таких переделок вытаскивал! Помнишь, как вы всем классом вытаскивали у математички из сумки тетради с контрольными, чтобы там что-то подправить?
Я поежилась:
— Да уж, такое не забывается! Если бы Кровавая Мэри (прозвище нашей математички) и застукала кого-нибудь — переработала бы на паштет с аккуратной надписью “гуманитарный класс”. Ну да не будем больше об этой истинной дочери Фредди Крюгера! Как там у тебя продвигаются дела с моим побегом?
— Да все готово! — хихикнул Ула каким-то изменившимся высоким голосом.
Я повернулась к нему… и почувствовала, что моя челюсть мягко шлепнулась мне на лиф. Я пошарила руками позади себя, нащупала скамью, села и только тогда выдавила:
