Я опять посмотрела на Улу. Рыжик, скрючив ноги по-турецки, висел в воздухе и старательно заполнял какой-то бланк, от усердия вывалив язык чуть ли не на плечо.
— Эй, скальд, ты там объяснительную пишешь? — поинтересовалась я.
— Заявку оформляю! — пропыхтел Ула, тоскливо выцарапывая какое-то чересчур длинное слово огрызком карандаша. — Этим бюрократам только подавай всякие квитанции…
В ответ на крамольные речи моего помощника прямо из воздуха высунулась светящаяся рука и укоризненно погрозила Уле пальцем. Скальд посинел и забормотал:
— Да я че… Я ниче… Молодцы, говорю, укрепляют вертикаль власти… С такими, как я, нужен жесткий диалог…
Рука благосклонно мотнулась пару раз, мол, молодец, пацан, соображаешь, и растаяла так же неожиданно, как и появилась.
— Начальство? — понимающе спросила я.
— Ох! — только и вздохнул Ула. Синюшный оттенок постепенно сходил с его скукоженного личика. Когда перестали трястись его руки, скальд опять взялся за несчастный бланк. Политая потом и слезами, бумажка выглядела так, будто ее на спор жевало стадо волкодавов.
Наконец Ула со вздохом поставил последнюю точку и, вертя бланк в руках, огорошил меня вопросом:
— Ты fiithark знаешь?
— Э-э… в смысле рунический алфавит древнегерманских племен? — блеснула я эрудицией. — Нет, этому нас в школе научить не успели. А что?
— Да так, ошибки бы проверила, — пояснил зардевшийся скальд. — Ну да ладно, там разберутся. Ну, что ты решила — бежим?
— Бежим, бежим! — проворчала я. — Но, если что, ты — крайний…
— Мне не привыкать! Сейчас заявку зарегистрирую, и будем действовать… — рыжий проворно испарился.
Интересно, о какой заявке он говорил? На проведение террористических действий в маленькой английской тюрьме? Я опять прилипла к окошку. Качок все так же торчал под дверью. Видимо, сладостное выражение “перерыв на обед” парню изначально было незнакомо. Та-ак, неженатик, значит. Или жена готовить не умеет. Хотя, по-моему, женщины разучились готовить вместе с возникновением движения за женскую эмансипацию. А до этого все умели хоть блинчики свалять, хоть кабанчика разделать…
— Эй! — окликнула я качка, тихо сопевшего в своем уголке. — Ты чего завял, как картошка на корню?
— Че? — недоуменно уставился на меня парень.
— Ниче-о! Спросить кой-чего хотела… У тебя жена есть?
— Нет, — честно ответил качок.
— Один в хате, значит, — позавидовала я.
— С мамой! — потупился пацан.
Я разочарованно отползла от двери. Знаем мы этих мам! Родительница Васи-хакера, дружбана моего, на меня год волком смотрела, пока не уяснила себе, что я вовсе не собираюсь окольцовываться с ее сыном и вытаскивать парня из-под мамашиной юбки. Васе, кстати, это не грозит — пацан навеки обручен с компьютером и прописан в Интернете.
