"Впрочем, с таким же успехом он может быть и блондином", - рассмеялся я в душе над собой, понимая, что эти дедуктивные изыски в стиле Шерлока Холмса не больше не меньше как скрытая попытка сбить волнение, обмануть разум, увести его в сторону, чтобы встретить незнакомца спокойно и неторопливо.
- Две минуты наблюдаю за вами, ловко вы управляетесь со своими эмоциями, - раздался за моей спиной голос, почему-то сразу внушивший мне доверие, хотя он, естественно, значительно отличался от услышанного по телефону.
Обернувшись, я расхохотался: передо мной стоял невысокий огненно-рыжий парень в кожаной коричневой куртке и белом гольфе, с широкими, выдававшими спортсмена плечами; его голубые глаза с удивлением уставились на меня. По-видимому, он ожидал чего угодно, но только не такого искреннего веселья. Он враз помрачнел, желваки на удлиненном, но приятном лице задвигались вверх - вниз, и глаза налились густой синевой августовской ночи.
- Извините, это я над собой. Мне пришло в голову представить вас заочно. Реальность отличается от портрета, подсказанного моим воображением...
- Каким же вы надеялись увидеть меня? - Парень продолжал хмуриться, в голосе его теперь сквозило любопытство, но не обида.
- Жгучим брюнетом, любителем крепких сигарет, лет 30.
- Тут вы, как говорится, попали пальцем в небо! - воспрянул духом мой визави. - Возраст только почти угадали - мне недавно стукнуло двадцать восемь. Что же до остального - никогда не курил и не курю, впрочем, и не пью. Я - боксер. Профи, профессионал по-вашему.
- Откуда вы знаете меня? - спросил я, разом прерывая "светскую беседу". Ибо, согласитесь, когда за тридевять земель, в далекой и малознакомой стране под названием Канада, о которой тебе достоверно известно лишь, что она на втором месте после СССР по занимаемой территории и что здесь пустило корни не одно поколение земляков-украинцев, разными ветрами унесенных с родных хуторов, так вот, когда здесь вас будят среди ночи, вытаскивают из постели и предлагают встретиться с незнакомым человеком, невольно будешь вести себя настороженно.
- Вас зовут Олег Романько. Больше того, в книжонке, выпущенной издательством "Смолоскип", есть ваша спортивная биография, что является определенной гордостью для вас. В такие списки попадают лишь уважаемые и чтимые среди украинцев люди...
- Вы украинец? - искренне удивился я.
- Разрешите представиться - Джон Микитюк. Но не переходите на украинский язык - я его не знаю. Родители бежали, если можно так выразиться, из-под Львова вместе с теми, кто улепетывал с немцами в сорок четвертом. Чем они там напугали советскую власть или чем она их настращала, не скажу: о тех далеких временах у нас в семье не принято было теревени разводить. Но все, что касается родной земли, и по сей день остается святым. Вы, естественно, спросите: как же так - святое, а язык утрачен, забыт? Объяснение самое что ни на есть простое и банальное: работая тяжко, кровью и потом добывая на чужбине каждый доллар, предки мои задались целью дать мне более достойную жизнь. Потому-то дерзнули сотворить из меня чистейшего англосакса и учили одному английскому. При мне даже разговаривать на нашем родном языке себе не позволяли. Парадокс!
