- Беда вам с ним будет, герр Штрассе! - говорил ему толстый булочник.
- О! Большой беда наживете с ним, - говорил сосед литейщик.
- О, mein Gott! Если узнают только! - восклицали другие немцы, а пожилые немки таинственно отзывали Каролину и шептали ей:
- С этим мальчиком твой брат и себя погубит, и тебя, и всех нас! Он не простой мальчик. Его наверное ищут...
- О! Он расскажет, было ли ему у нас худо... - беспечно отвечала Каролина. - Миша, тебе худо у нас?
Миша поспешно обнимал ее и говорил:
- Нет! Я, правда, к мамке хочу и бегать негде, но я люблю тебя!
Каролина смеялась.
- А вы хотите, чтобы мы с Эдди его прогнали! - Куда? На улицу, чтобы его снова украли?
Соседи только вздыхали и не решались спорить с глупыми Штрассе.
- И потом, разве есть у нас на него право?
Его нам один капитан поручил... капитан Эхе! При этом имени Каролина всегда краснела, а Штрассе решительно говорил.
- Нет! Мы ничего не боимся. Мы худого не делаем. Не бойся, Миша, говорил он мальчику, - я скоро буду одеваться и пойду в город, буду искать и найду! Не бойся.
- Теперь я ничего не боюсь! - бойко отвечал Миша, чувствуя, что здесь его, действительно, никто не обидит.
Но бедному Штрассе и не снилась та беда, которая нависла над его головой.
12
Только в то время, полное суеверия и невежества, мог произойти подобный случай, и он был бы похож на анекдот, если бы тот же Олеарий не засвидетельствовал его в своих записках.
После разграбления рапаты Федьки Беспалого, ошалевшие пьяницы гуляли еще с добрую неделю, все увеличивая тот угар, который закружил их беспутные головы.
Выгнанный приказный, Онуфрий Буковинов, облыжно для почета и наглости именовавший себя дьяком, пристал к двум посадским и с ними крутился по Москве, напиваясь, сквернословя, играя в зерн и голосом великим распевая срамные песни, за что посадские поили его зело.
Дню по шестому, уже под вечер, бродя из одной тайной корчмы в другую, шли они, сцепясь руками, вдоль Москвы реки, и дьяк говорил им коснеющим языком:
- Согрешихом окаянный! Согрешихом! Несть мне спасения, упился убо, яко свинья непотребная. Да!
- Ишь, разобрало! - засмеялся один из посадских. - Пил-пил, а теперь на-ко!
Тут они завернули в Немецкую слободу.
И вдруг дьяк потянул к себе посадских, задрожал как осиновый лист и совсем трезвым голосом зашептал, щелкая зубами от страха.
- Гляньте, милостивцы, к немчину в оконце! С нами крестная сила!
Посадские глянули, и хмель разом выскочил из их головы.
