- А звать тебя?
- А звать меня Ануфрием Буковиновым!
- И врешь же ты, бесстыжие твои глаза! - с жаром вдруг вмешался в спор усатый стрелец. - Всех-то я наперечет знаю, и дьяки там испокон веков Федор Епанчинин да Василий Голованов, а ты просто отписчик из аптекарского приказа, а за пьянство тебя Федор Иванович Шереметьев палкою бил и со двора согнал.
- Ого-го! - загоготал ярыжка. - Пей, немчин, на посрамление его! Ай, да дьяк! Пьяница окаянный!
- Не пьяница я, брехун злоязычный, заплетающим языком ответил дьяк, не то есть пьяница, кто упившийся, ляжет спать, а то есть пьяница, кто упившийся, толчет, биет и сварится!
И с этими словами он опустил голову и захрапел.
- Водки! Табаку! Гуляй душа! - раздались в это время буйные крики, и ватага полупьяных, оборванных людей вломилась в рапату. Рыжий детина, что стоял у бочки за целовальника, мигом скрылся.
Толпа бросилась на бочку, поставив ее стоймя, и огромный мужик, вскочив вперед, могучим ударом кулака выбил из нее дно.
- Го-го-го! Ой, любо, братики, и мне! - загоготал пьяный ярыжка, выскакивая из-за стола.
В это время в горницу вбежал сам Федька Беспалый. Лицо его было бледно, волосенки растрепаны. Он поднял руки кверху и жалобно заголосил:
- Смилуйтесь, люди добрые! Мало ли вам дарового от царя-батюшки выставлено! Почто меня, сиротинку безродного, животишек решаете?
- Угощай, во здравие царей! - кричали пьяные голоса.
- Ой, бедная моя головушка!..
Федька беспомощно замахал руками.
- Добрый воин, помоги! - обратился он к Эхе. - Порешат они мое добро, ой, порешат!
- Я вам все покажу. За мной ребятки! - закричал ярыжка.
- Ой, не слушайте его, оголтелого, - завопил Федька, - сам меду бочки выкачу!
В горнице творилось нечто невообразимое.
Скоморохи и гулявшие гости, все присоединились к пьяной ватаге. Иные подле бочки торопились покончить с водкой, другие, открыв рундучок, набивали табачным зельем себе карманы, третьи стремились выбраться во двор, к хозяйскому погребку.
Эхе вдруг протрезвился, и у него вдруг выросла и окрепла мысль, раньше едва мелькавшая в его голове.
Мальчик!.. хорошенький мальчик в руках грубого скомороха; жалобный плач мальчика... Федька Беспалый с тем же мальчиком и опять жалобный плач. Эти воспоминания не давали покоя доброму Эхе, и весь день, во время самого буйного разгула, они вдруг пробуждались в пьяной голове рейтара, и он останавливался с недопитым ковшом в руке, и на лице отражалось сожаление.
