Теряев в ответ только вздохнул, обряжаясь в свои лучшие доспехи. Он надел дорогой шелковый тигиляй, поверх его легкий бахтерец с нашитыми на плечах, спине, груди и локотниках серебряными с золотой насечкою пластинками, надел наручни, наколенники из такого же серебра, легкие и блестящие, зеленые сафьяновые сапоги с серебряными подковами и подвязал меч.
Шереметьев вышел проводить его на крыльцо. Княжеские дружинники стояли нестройной толпою.
Антон держал в поводу серого в яблоках аргамака.
- Ну, пока что, прощай! - сказал Теряев, надевая на голову легкий шлем с острой, как конец копья, верхушкой. Шереметьев поцеловался с ним.
- В полдень встретимся. Я при царе буду.
- Ин так!
Князь легко вскочил на коня и взял в руки длинное копье. Дружинники в миг очутились тоже на конях. Ворота раскрылись, и конный отряд медленно поехал по спящему городу за реку Пресну.
Царь Михаил Федорович, чтобы почтить отца своего, выслал ему три почетных встречи: первую в Можайске с архиепископом рязанским Иосифом, с князьями Димитрием Михайловичем Пожарским и Волконским, вторую на Вязьму: с вологодским архиепископом Макарием, боярином Морозовым и думным дворянином Пушкиным, третью - с митрополитом Ионою, князем Трубецким и окольничьим Бутурлиным - на Звенигород и на полпути - князя Теряева-Распояхина с тем, чтобы увидев великого страдальца, упредить его и, прискакав до царя, оповестить о приближении его батюшки.
Князь проехал верст двадцать и стал станом, далеко вперед себя услав четырех конных, чтобы они, влезши на деревья, сторожили с вышек дорогу.
Сойдя с коня, но не снимая доспехов, встретил он восходящее солнце с мрачными думами и тоскою на сердце. Всюду мерещились ему то его Миша, то любимая жена. Мечется она, быть может, умирая, и в тоске кличет его; а он должен со светлым лицом оповестить царю великую радость. Видится ему Миша: тащат его лютые разбойники, каленым железом выжигают его светлые глазки; бьется он в руках палачей, зовет своим голоском тятю; а его тятя должен со светлым лицом оповестить царю великую радость.
- Горе мне, горе! - закричал не своим голосом князь и в отчаянии упал в траву ничком.
Холодная роса смешалась с горячими слезами и смочила лицо и волосы князя.
Антон, видя отчаяние своего господина, перекрестился и вздохнув сказал:
- Не коснусь до волос своих ни бритвой, ни ножницами, пока не объявится молодой князюшка!
Этот обет и несколько утешил его волнение; как вдруг он увидел мчащихся к ним четырех всадников.
