— Любопытно… — Кавано задумчиво почесал щеку. — Особенно после этих разговоров о том, что в Мидж-Ка-Сити не хватает рабочих рук. Интересно, к чему все это?
— Если хотите, мы с Хиллом их расспросим, — предложил Колхин.
Кавано снова посмотрел на две группы мрашанцев.
— Да, давай посмотрим на них поближе, — решил он. — Но пойдем мы с тобой, Колхин. Думаю, вон к тем троим, что в переулке. Хилл, сможешь проехать так, чтобы мобиль оказался у них за спиной?
— Да, чуть дальше есть проезд на ту сторону переулка, — сказал водитель. — Вы уверены, что не понадобится моя помощь?
Кавано расправил плечи:
— Против кого? Против пятерых мрашанцев? Нет. Я хочу, чтобы ты демонстративно перекрыл им путь к отступлению. У тебя есть пара минут, чтобы занять позицию.
Кавано и Колхин вышли из машины, и Хилл отъехал.
— Вообще-то, сэр, должен вам сказать, мне не очень нравится эта идея, — проворчал Колхин. — Я предпочел бы, чтобы вы сидели в запертой машине, а с подобными ситуациями предоставили разбираться нам. Никогда не угадаешь, что выкинут эти нечеловеки.
— Я с тобой полностью согласен, — сказал Кавано. — — Но сейчас мы имеем дело с мрашанцами и сандаал. Трудно даже представить менее агрессивную компанию.
По лицу Колхина было видно, что этот довод его нисколько не убедил.
— Вы собираетесь разговаривать с сандаал?
— Это неплохой способ выиграть для Хилла несколько минут, — ответил Кавано. — Кроме того, мне всегда хотелось увидеть даалийскую ткачиху за работой.
Они пересекли улицу, прошли мимо двоих мрашанцев, стоящих в подъезде дома, даже не взглянув в их сторону, и направились к сандаал. Только сейчас Кавано заметил, что от холода ее защищает лишь тонкое и легкое на вид серапе, обмотанное вокруг грудной клетки. Рамку с тканью сандаал держала на импровизированной подставке — собственных коленях. И когда Кавано подошел поближе, то разглядел, что руки ткачихи дрожат от холода.
Колхин тоже это увидел.
— В здешнем климате ей не очень уютно, — сказал он.
— В некоторых районах Ала бывает и холоднее, — вспомнил Кавано. — Но там сандаал одеваются гораздо лучше.
Они остановились возле ткачихи.
— Здравствуйте, — поприветствовал ее Кавано. Сандаал подняла на него взгляд, ее руки ненадолго замерли.
— Добрый день, благородные господа. — Ее речь сопровождалась характерным мурлыканьем, которое объяснялось особым строением гортани сандаал. — Вы пришли посмотреть на мою работу?
— Да, — кивнул Кавано. — Можно?
— Это честь для меня. — Ткачиха отняла руки от рамки. Между тканью и прядильным органом, расположенным под когтем, протянулась тонкая шелковая нить, а через мгновение она разорвалась.
