— “...И в том Джумере хан взял у меня жеребца. Узнав, что я не мусульманин, а русский, он сказал: “И жеребца отдам, и тысячу золотых дам, только прими веру нашу Мухаммедову, если не примешь нашей магометанской веры, то и жеребца возьму, и тысячу золотых с твоей головы возьму”. И учинил мне срок 4 дня, в пост Богородицы на Спасов день. И Господь Бог смилостивился на свой честной праздник, не оставил своей милости от меня, грешного, и не повелел мне погибнуть в Джумере с нечестивыми. В канун Спасова дня приехал хорасанец Ходжа Мухаммед, и я бил ему челом, чтобы попросил обо мне. И он ездил к хану в город и упросил его, чтобы меня в веру не обращали; он и жеребца моего у него взял. Таково Господне чудо на Спасов день. Вот, братья русские христиане, тот оставь свою веру на Руси и призвав Мухаммедову, иди в индостанскую землю”[6].
Слушатели молчали.
— Ничто, — спокойно прореагировал на это комэск Колобков. — У меня в эскадроне татар да башкир чуть не половина. Ежели чего — в обиду не дадут. Правду говорю, Мустафа?
Засмеялись, загоготали кавалеристы...
... — “Шиш-кин”, — прочитал Шурка по слогам и вдруг услышал голос Эры:
— Шура, ты здесь?
— Здесь! — обрадованно откликнулся Шурка. — Как ты меня нашла? — Он вылез на четвереньках из пещеры. — Представляешь, Эрка, что я тут откопал...
Он выпрямился и запнулся. Рядом с улыбающейся Эрой стоял улыбающийся Ямин. А чуть поодаль слева и справа стояли два крепких, похожих друг на друга молодых человека в черных костюмах и белых сорочках с узкими черными галстуками. Эти не улыбались.
— Познакомьтесь, Шура, наши товарищи из посольства, — ласковым голосом представил их Ямин. — А что вы там нашли, Шура?
Шурка все понял. Он торопливо сунул найденный листок в рот и стал часто-часто его жевать. Молодые люди кинулись к нему с двух сторон, но Шурка успел сделать судорожно глотательное движение и победно улыбнулся...
...Брускин стоял на табурете и говорил яростно и страстно. Никто из бойцов уже не сидел и не лежал, но все стояли, внимая своему любимому комиссару.
— Индия — такая же бедная страна, как Россия, только в России поработители были свои, а там, кроме своих, еще и чужие — англичане. Сто тысяч англичан держат в рабстве триста миллионов индусов. Мы должны освободить их из этого рабства!
— Освободим! Разобьем англичанку! Даешь Индию! — снедаемые счастливым нетерпением, кричали бойцы Первого особого революционного кавалерийского корпуса имени Ленина.
