- Вы тут часто бываете? - спросил Христофоров. Она улыбнулась.
- Нет, да я-то не особо...- Она вынула часики и взглянула.- Что же Дмитрий Павлыч не едет? Это он у нас любитель всяких таких штук,- прибавила она.
Иная интонация послышалась здесь Христофорову. Точно тень пробежала по ней. Она замкнулась, но была спокойна.
- А, вон видите - Ретизанов! Она приложила к глазам лорнет.
- Гуляет под руку с высокой барышней... Лабунская, одна танцовщица.
В это время в ложу вошел Никодимов. Он был свежевымыт, подобран, несколько бледен и оживлен.
- Ставьте на Кругом-шестнадцать,- сказал он Христофорову, поздоровавшись и поцеловав руку Анне Дмитриевне,- лошадь верная. Селима играет ее, я тоже.
Темные глаза его, сколько могли, выказывали возбуждение.
- Селима живет с Хохловым и все знает. Хохлов нарочно ее темнил, а теперь зарабатывает. В публике никто этой лошади не понимает. Выдача будет по тысяче.
- Ну, уж Бог с ней, с вашей лошадью... да и с певицей,- сказала Анна Дмитриевна,- покажите ее, по крайности. А, брюнетка, в фиолетовой какой-то вуали... глаза подкрашены по-суздальски... Понимаю... Типичная. С ней юркий господинчик. Да... это,- обратилась она к Христофорову,- такие темные личности, якобы все знают про лошадей и дают вам совет - за вознаграждение, понятно... Юрисконсульты по лошадиной части. А больше всего - жулики. Называются они -- жучки. Среди них вот приятели Дмитрия Павлыча.
Никодимов усмехнулся.
- Если что-нибудь скверное, то непременно Дмитрий Павлыч.
342
Внизу зазвонили. Шесть лошадей тронулось, быстро они сбились в кучу, каждая стараясь занять внутренний круг. До поворота нельзя было определить их шансов. Но лишь вышли на прямую, впереди оказался маленький, похожий на кузнечика наездник. "Забирает, забирает,- говорили кругом.- Сенькин забирает"._ "Нет-с, не думайте... Не выдаст".- "Что-то туго..." - "Ага, Хохлов!"
Христофоров заметил, что теперь, вблизи второго поворота, из группы лошадей, бежавших изо всех сил, отсюда же казавшихся игрушечными, вдруг выделилась одна, с голубым наездником, и легко обошла кузнечика. Толпа на трибунах загудела. "Хохлов! - слышались голоса.- Хохлов!" Обернувшись, Христофоров увидел бледные, раздраженные лица. Бинокли впились в точку эллипса, где некий Хохлов, под блеском полуденного солнца, обгонял на своей Кругом-шестнадцать Сенькина, кузнечика. Никодимов стоял вытянувшись, приложив ладонь к козырьку фуражки. Мускулы на шее его подрагивали. Ветерок шевелил серебря- ный аксельбант.
