- Я буду пить с вами из одной рюмки, - шептала мне на ухо итальянка, пожимая мою руку.
- Oh, il faut vous griser, vous serez charmant! (О, вам надо пить, чтобы ощутить блаженство! (Фр.)) - по вторяла беспрестанно Виржини, умирая со смеху. Меж тем общий разговор становился час от часу шумнее, по временам он совсем заглушал музыку. Вот пробка первой бутылки шампанского полетела в потолок.
- От этого вина вы, верно, не откажетесь? шепнула синьора Карини. - Его пьют за здоровье друзей своих.
- Так он выпьет два бокала, - сказала француженка, - только не забудьте, - прибавила она так тихо, что я с трудом мог разобрать, несмотря на то что розовые ее губы почти касались моей щеки, - не забудьте: первый за мое здоровье! Слышите ли, за мое! - повторила Виржини, и ее прелестная, обутая в атласный башмачок, ножка прижалась к моей. Я не совсем еще потерял рассудок, но все чувства мои были в каком-то упоении, а голова начинала порядком кружиться. Вдруг музыка замолкла, хозяин встала с своего места и, держа в руке бокал шампанского, сказал: Господа! Я предлагаю тост, мы пьем за вечную славу просветителей человечества, знаменитых французских фило софов и главы их, бессмертного Вольтера.
- Виват! - закричали почти все гости.
- Честь и слава истребителю предрассудков! - проре вел один толстый англичанин, выливая за галстук свой бокал шампанского.
- Да здравствует Вольтер! - пропищал какой-то на пудренный маркиз. - Я знаю наизусть его "Орлеанскую деву" - великий человек!
- Долой Вольтера! - прошептал один растрепанный француз, который сидел подле поэта. - Не надобно Вольтера! Он был аристократ!.. Да здравствует Жан-Жак Руссо!..
- Приятель принца Конде и герцога Люксембургского! - прервал с улыбкою хозяин.
- Он не был с ними знаком - не был! - закричал француз. - И если кто осмелится говорить противное...
- Тише, господа, тише! - сказал итальянец Казанова. - Я предложу вам тост, который, верно, понравится. Да здравствуют богатые дураки, оброчные крестьяне всех умных людей!
- Да, да! Честь и слава дуракам: они созданы для нашей потехи! - закричал толстый англичанин, выливая за галстук второй бокал шампанского. - Годдэм! (Бог прокляни! (Англ.)) - прибавил он, пощелкивая языком. Что за дьявольщина? В этом проклятом вине нет никакого вкуса!
- Не надо дураков! - сказал маркиз, стараясь выговаривать каждое слово и едва шевеля языком. - Я не люблю дураков: они слишком глупы.
- Да здравствуют прекрасные женщины! - закричал един из гостей.
