Я хотел сразу подойти к бармену и купить сигарет, но Купер остановил меня:
— Никуда не ходи.
— Это как понимать? — удивился я. — Или ты сам сходишь мне за сигаретами?
— К бару подойти можешь, но выходить в другое помещение можно только с кем-то из моих людей.
Так, приехали… Этот тип думает, что я собираюсь выдать намерение его команды устроить на базе маленькую заварушку. В том, что мы друг другу не нравимся, мы уже разобрались, теперь выяснилось, что между нами нет никакого доверия. Повезло мне в этот раз с работодателями. Этот Купер полный кретин. Понятно, почему его уволили из армии.
— Знаешь что, Купер, ты плохо разбираешься в людях, — заметил я.
— В людях наподобие тебя я разбираюсь хорошо, — не согласился рейнджер, — продадут родную мать.
— Джон, не перегибай палку.
— Не называй меня Джоном.
— Хорошо, Купер. Но раз уж мы в одной лодке, держи себя в руках. Иначе я сейчас встану и уйду.
Купер усмехнулся.
— Уорнер, такие люди, как ты, готовы удавиться за двадцать тысяч. Никуда ты не уйдешь.
Честно говоря, он ошибается, двадцать тысяч — это не деньги. А Купер думает, что это те тридцать сребреников, за которые он купил меня с потрохами. Двадцать тысяч — средняя месячная зарплата капитана какого-нибудь сухогруза. Если Джон Купер со своими людьми готов рисковать ради них жизнью, то я, увольте, и за сто тысяч не соглашусь на это.
— Хорошо, Купер, у нас контракт — эмоции побоку. Сделаем дело, и adios, amigo. — Я остался. На это у меня были весомые причины.
Компания контрабандистов за соседним столом с увеличением количества выпитых банок пива галдела все громче. Панки вовсе ушли из реальности под действием глюкогенаnote 7. Обычная атмосфера подобного рода заведений. Но тут я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд: такое ощущение, словно тебе в затылок уперлось холодное дуло бластера. Мгновение, и ощущение исчезло. Чуть повернув голову, я посмотрел: кто бы это мог быть? Бармен? Вон он смотрит в нашу сторону. Вряд ли — Вилли гадает, что это за новые люди на станции, и ждет, когда мы сделаем заказ. Значит, это мог быть только кто-то из той молчаливой четверки, что сидят за бутылкой «Черного Саймона». Двое находились ко мне лицом, двое спиной. Ни одного из тех, чьи лица я вижу, раньше я никогда не встречал. Да и оставшиеся двое мне тоже, кажется, незнакомы. Правда, по спинам трудно судить. Но вот один повернулся вполоборота к соседу. Его профиль с большим хищным носом мне точно незнаком. А второй? Обвисшие щеки и широкий мясистый нос — нет, он тоже не из моих знакомцев. А меня они, похоже, знают: сидящий напротив что-то сказал своим компаньонам, и тот, что с хищным носом, еще чуть повернув голову, быстро взглянул на меня. Холодный взгляд убийцы. Именно его я почувствовал на себе минуту назад. Возможно, я ошибся в том, что они ищут работу или скрываются от полиции. Может статься, что они как раз выполняют очередной заказ. Я поймал себя на том, что рука сама легла на рукоятку бластера.
