Вскоре Рив пригласил меня прогуляться в саду, и я с готовностью согласилась. Проходя через гостиную, я спиной чувствовала взгляд Роберта.
В молчании мы прошли к каменной скамье, стоявшей возле тисовой изгороди, и, ни слова не говоря, сели на нее.
— Что за неприятный тип этот твой кузен! — наконец не выдержала я.
— Он меня ненавидит.
— Почему?
Рив тяжело вздохнул:
— Наверное, он считает, будто я стою у него на пути. Видишь та, Деб, Бернард — мой наследник. А после Бернарда, конечно, идет Роберт.
Я сдвинула брови, пытаясь постигнуть смысл его слов.
— Но неужели Роберт всерьез надеется, что ты не женишься и у тебя не будет собственных сыновей, чтобы унаследовать титул? — с недоумением спросила я.
Подняв желтую розу, которую кто-то бросил возле скамьи, Рив принялся обрывать у нее лепестки. В вечернем воздухе разлился густой аромат цветов.
— Видишь ли, после… того несчастного случая… Роберт, очевидно, убедил себя, что я никогда не женюсь и что в один прекрасный день он станет графом Кембриджским.
При упоминании о несчастном случае мое сердце сжалось, но я постаралась взять себя в руки.
— Это совершенно нелепое предположение, но даже если бы он оказался прав… ведь вы же одногодки. С чего он взял, что переживет тебя?
Рив оторвал еще несколько лепестков у несчастной розы.
— Бывают всякие неожиданности. С некоторых пор я подозреваю, что Роберт не прочь устроить еще один несчастный случай. Теперь же, когда я собираюсь жениться и у меня, по его мнению, может родиться сын — наследник титула, его стремление разделаться со мной, конечно, усилится.
— Боже мой, Рив! — с ужасом воскликнула я. — И ты не пробовал с этим бороться? Он бросил розу на землю.
— А что я могу сделать, Деб? Сказать Бернарду, будто я подозреваю, что его сын хочет моей смерти? — Он пожал плечами. — И потом — кто знает? Может, я заслужил то, что собирается сделать Роберт.
Мы опять к этому вернулись.
К несчастному случаю и непроходящему чувству вины.
— Твоя мать с этим не согласилась бы, — решительно сказала я.
— Да, наверное. Моя мать была настоящим ангелом. Она никогда не подумала бы обо мне плохо, что бы я ни сделал. — Голос Рива был тих и печален.
Я не знала, что ему ответить. Разъедающее душу чувство вины, с которым он прожил уже столько лет, стало настолько привычным для Рива, что одними словами тут не поможешь.
А случилось с ним вот что. Когда ему было пятнадцать лет, они ехали с матерью в карете из Лондона в Эмберсли. Юный, полный энтузиазма Рив стал упрашивать леди Кембридж позволить ему управлять экипажем, который был гораздо больше и тяжелее, нежели те, с какими ему доводилось иметь дело в Эмберсли.
