Я виновато улыбнулась:
— Прости, дорогой, должна признаться, что солдаты и сражения никогда особенно не увлекали меня.
— А я люблю солдат! — заявила Каролина, уже спущенная с плеч Сэйвила и стоящая на собственных ногах. — Больше, чем кукол!
— И я! — вдруг сказала Джейн, одна из дочерей Гарриет и Джорджа, которую сейчас держал за руку Сэйвил.
«Лучше бы твоя мать любила солдат и вышла за кого-нибудь из них замуж!» — желчно подумала я, а вслух сказала, обращаясь к детям:
— Тут столько игрушек, что хватит не только вам, но и всем солдатам и даже генералам, которые у Тео.
Некоторые из детей рассмеялись, другие посмотрели на меня серьезно и задумчиво.
— Тео говорит, в шкафу их еще больше, — сообщил мне Никки.
— Давай все покажем твоей маме, — великодушно, с хозяйской интонацией предложил Тео.
Следующие полчаса или больше мальчики водили меня по огромной детской, как по музею, доставая из шкафов и с полок игрушки, шахматы, шашки, кости для игры в триктрак5, подробно объясняя их назначение, а иногда и демонстрируя, как ими играть. Закончилась экскурсия тем, что Каролина великодушно раскрыла передо мной свой персональный шкафчик с куклами.
— А где мистер Уилсон? — спросил Сэйвил у гувернантки, и та сказала, что молодой человек пошел поговорить с леди Реджиной.
Еще какое-то время Сэйвил беседовал с девочками Гарриет и без особого успеха сдерживал Каролину, которая не отставала от него, а потом предложил Никки показать мне свою комнату. Сам он тоже пошел с нами.
Мы прошли через классную комнату, где стоял большой круглый стол, такой старый, что, казалось, он вырос много веков назад прямо из пола, как гриб.
Сэйвил объяснил мне, что от этих двух комнат — классной и игровой, как спицы от втулки колеса, отходят четыре коридора, ведущие в спальни мальчиков, и такие же коридоры с другой стороны — в спальни девочек. И, конечно, здесь же комнаты их наставников, нянь и горничных.
Все это было, наверное, достаточно интересно, но я думала о другом: о том, что Сэйвил, это видно сразу, по-настоящему любит детей, умеет с ними обращаться и находить общий язык. Конечно, пришло мне в голову, эта любовь должна быть у него в крови, иначе разве мог бы род Сэйвилов продолжаться более восьми веков.
Но тогда почему он не торопится с женитьбой и даже, если верить словам Джона Мелвилла, просто не считает нужным вступать в брачные отношения? Мешает память об умерших шесть лет назад жене и ребенке?
Но, возможно, все обстоит не совсем так, как рисует кузен и пока что единственный наследник Сэйвила? Быть может, свои надежды Джон Мелвилл выдает за действительность?..
