- Самого Ксантиппа еще нет, - сказал Гиперид. - Значит, начнут нескоро.
Я спросил у него, кто такой Ксантипп.
- Наш стратег, - отвечал он. - Все эти воины подчиняются ему. Разве ты не помнишь? Артаикт ведь упоминал его имя вчера.
Я признался, что не помню. Имя "Артаикт" тоже казалось мне весьма смутно знакомым, хотя глашатаи все время упоминали его; потом я припомнил, что сам недавно сказал Ио о вчерашнем разговоре с человеком по имени Артаикт.
Гиперид задумчиво посмотрел на меня:
- Неужели и про рыбу не помнишь?
Я помотал головой.
- Соленые сардины! Ты знаешь, что такое сардины, Латро?
Я кивнул. Чернокожий тоже.
- Это такие небольшие серебристые рыбки, - сказал я. - Толстенькие такие. Говорят, они очень вкусны.
- Верно.
Между тем из толпы уже послышались выкрики: "Тащите его сюда!", "Где вы его прячете?". Гипериду пришлось повысить голос, чтобы его было слышно.
- Сардины очень жирные, - продолжал он. - Даже если они соленые, жиру в них все равно полно. Вот вы, люди вполне разумные, ответьте мне на один вопрос. Это для меня очень важно, так что сперва подумайте хорошенько.
Мы дружно кивнули в знак согласия.
Гиперид глубоко вздохнул и сказал:
- Если бросить на уголья жаровни соленую сардину - на раскаленные уголья, заметьте! - не может ли получиться так, что когда ее жир растопится и потечет, она как бы вдруг шевельнется? Не может ли растопленный жир брызнуть с такой силой, что перевернет рыбку?
Я уверенно кивнул. Чернокожий только пожал плечами.
- Ага, - сказал Гиперид. - Я присоединяюсь к мнению Латро, а Латро сам вчера видел это, хотя ничего и не помнит.
Тут над толпой поднялся рев.
Чернокожий мотнул головой в сторону толпы, а Гиперид воскликнул:
- Смотрите! Вон они идут - и, хотя каждый из них стоит целую сотню талантов, обоих сейчас зарежут, как баранов! - Он горестно покачал головой.
Мужчине было, по-моему, лет пятьдесят; он был коренастый, крепкий, среднего роста, с бородой стального цвета. Сыну Артаикта на вид было лет четырнадцать; черты его лица еще не сформировались окончательно, как это обычно бывает у подростков; темные глаза казались бездонными. У мужчины руки были связаны впереди.
Их вел высокий, худой человек в доспехах, но без щита и копья. Я не заметил, чтобы он подал какой-нибудь сигнал, но глашатаи вдруг разом завопили: "Молчите! Все молчите! Будет говорить Ксантипп, благородный стратег из Афин!" И когда разговоры в толпе немного стихли, Ксантипп выступил вперед.
