– Хорош порядок. Меня подробности не интересуют, ты их в другом месте докладывать будешь, – оборвал полковника Глеб. – Значит так: уран в Латвии, а от меня что требуется?
– Завтра этот уран уже в Швецию отправится, между прочим. Мои люди теперь глаз с него не спускают, проследили, в пассажирский самолет вся партия погружена. Завтра на Стокгольм из Риги отлетает.
– Ты, конечно же, Крапивин, не сможешь даже теперь связаться с латвийской безопасностью? А то – наплюй на Петуховых, уран важней.
– Да ты что! – замахал руками Крапивин и тут же прижал указательный палец к губам. – С ними мне говорить не о чем, слава Богу, в Риге ни о чем не догадываются. Ты представь себе, какой скандал поднимется, если они груз с самолета снимут!
– Представляю, – усмехнулся Глеб.
– Мне нужно уран назад вернуть и чтоб шито-крыто, чтоб комар носа не подточил.
– Кто знает о погрузке? – осведомился Глеб.
– Экипаж самолета не в курсе – это почти наверняка. Загружали механики.
– Груз без сопровождающих следует?
– На этот вопрос сложновато ответить, – растерялся полковник Крапивин, – братья Петуховы билеты до Стокгольма взяли, но полетят ли? Вот в чем вопрос.
– Я уже знаю, что ты мне предложишь, – рассмеялся Сиверов, глядя на то, как Ирина Быстрицкая выбирается из воды. Ее пыл немного поостыл, проснулась стыдливость, и теперь Ирина не знала, как подобраться к простыне, чтобы не попасться на глаза гостю.
Глеб сложил вчетверо простыню и бросил ее женщине.
– Я пойду погреюсь, – крикнула Ирина и с надеждой посмотрела на Сиверова.
Но Глеб сделал вид, будто бы не понимает, что она зовет его идти за собой. Дело заворачивалось для него и впрямь интересное.
Теперь полковник Крапивин почувствовал себя свободнее. Не так-то легко сидеть, зная, что у тебя за спиной прогуливается обнаженная женщина. Волей-неволей мысли отвлекутся от насущных проблем.
– Если ты согласен, по дороге все объясню. Ехать нужно, машина стоит. Сегодня к ночи ты уже должен быть на латышской границе.
– Быстро же ты решаешь!
– Некогда тянуть, груз в Стокгольм уйдет. А там – не достанем.
– Сколько заплатишь? – поинтересовался Глеб.
– Вот тут я тебе честно признаюсь, – развел руками полковник Крапивин, – не могу я сейчас определенной суммой оперировать. Но, чтобы ты не волновался, тридцать тысяч пообещаю.
– Тридцать тысяч.
– Глеб призадумался. – Не такие уж и большие деньги, полковник – А я таких сроду в руках не держал.
– Тебе по должности не положено.
