— Вас интересует заказчик. В точку?
— В отверстие, — произнес Потапчук. — Вот видишь, как хорошо с тобой работать!
— Пока не вижу, — ответил Глеб.
— Тогда слушай. Я думаю, что в России это никогда не кончится, олигархи никак не могут поделить сферы влияния. Вроде все уже устоялось, все лакомые куски отрезаны и положены на тарелки. Но ты же понимаешь, всегда кому-то кажется, что у соседа кусок больше, жирнее, лучше.
— Ясное дело.
— Вот из-за этого убийства и продолжаются. Сейчас начнут делить кусок, принадлежавший Баневскому, как до этого делили кусок, принадлежавший Брагину.
— Кому куски достаются?
— По-разному. Кусок Брагина целиком никто себе не присвоил, его разорвали на много частей.
— Ясно, — сказал Глеб. — А отследить можно, что кому досталось?
— В принципе, да, но эта информация будет неточной, потому что действует много подставных фигур. Акции скупаются, предприятия переходят из рук в руки. В общем, ты сам знаешь алгоритм дележки. Назначаются директора, управляющие, а кто реальный хозяин или хозяева, понять сложно. Потому что у этих хозяев могут быть еще хозяева...
— Баневский занимался рыбой? Он был сказочно богат?
— Да, — сказал Потапчук, — он вернулся накануне из Норвегии, где заключил важные договора на следующий год.
— Вы думаете, конкуренты?
— Пока ничего не думаю, — ответил Потапчук. — Вообще, их не так уж много, этих чертовых олигархов, пальцев на двух руках хватит. Но они настолько хитры и изворотливы, что уличить их чрезвычайно сложно. Самое неприятное — у них огромные связи во власти, что делает их неуязвимыми для следствия и суда.
— Вы предполагаете, что тень нашего старого знакомого маячит за последними событиями? Считаете, что большая рыба съедает рыбу помельче?
— Фактов у меня нет, — сказал Потапчук, — бумагами я ничего доказать не могу. Даже если бы и были косвенные улики, что из того? Ну, купил Гусовский часть предприятий Брагина, он на это имеет законное право. Предприятия продавались, искали нового хозяина, вот Гусовский и купил.
— Большую часть? — спросил Сиверов.
— Нет, не очень. Но важную.
— Зачем ему рыба? — задал вопрос Глеб.
— Вот этого я не знаю. Я хочу, чтобы ты вернулся к делу Гусовского, понаблюдал за ним.
— Хорошо, — сказал Глеб, — все равно делать мне нечего.
— Ну, это ты не ври. Музыку бы слушал, по парку гулял, белок кормил...
— Я без работы уже немного заскучал, — сказал Сиверов, — а из серьезной музыки что-то ничего новенького не попадается.
