– Хорошо тебе. А у меня желудок, – и полковник Бахрушин похлопал по своему довольно-таки объемному животику. А потом вопросительно глянул на Бориса Рублева.
– Что такое, Леонид Васильевич?
– Ты что, майор, не знаешь присказки?
– Что? – насторожился Рублев.
– Легче на морозе три часа поезд ждать на заброшенной станции, чем в тепле, сидя на диване, десять минут – сто граммов водки, – абсолютно бесстрастно сказал полковник Бахрушин, Борис Рублев расхохотался, показывая крепкие белые зубы:
– Это точно, полковник, не в бровь, а в глаз, – и подхватив бутылку, которая уже успела покрыться капельками, ловко свернул сильными пальцами винтовую пробку и аккуратно положил ее в центр пепельницы. – За встречу, – предложил Комбат, разливая водку по вместительным рюмкам.
– За встречу, Борис. Сколько мы уже с тобой не виделись?
– Да уже месяца два. А если точнее, два месяца и десять дней.
– Ну, поехали. Считать ты умеешь…
Рюмки сошлись над серединой журнального столика. Мужчины набрали воздуха и проглотили сорокаградусный напиток.
– Первая колом, вторая соколом, а остальные мелкими пташками. Правильно я говорю, полковник? До четвертой мы тоже дойдем.
– Верно говоришь, товарищ майор.
– Не люблю я это слово – товарищ!
– Мне по-другому казалось, – Леонид Васильевич был искренен в своем удивлении.
– Не люблю, когда его за столом говорят, а не на плацу.
– Ладно, тогда не буду его больше употреблять. А как тебе нравится – «господин майор» или «господин Рублев»?
– И «господин» мне не нравится, – накалывая на вилку кусочек огурца, произнес Комбат и аппетитно захрустел.
То же самое сделал и полковник Бахрушин, правда, перед этим он успел водрузить на нос свои массивные очки.
– Полковник, а стрелять в очках, наверное, не очень?
– Можем попробовать как-нибудь.
– И что, нормально получается?
– Вполне нормально. Я даже привык. Как-никак – оптика – прицел.
– Ладно, поехали по второй, – Борис Рублев снова наполнил рюмки.
– Куда ты гонишь? Куда летишь? Бежишь, как голый в баню.
– Я привык все делать быстро.
– И с женщинами тоже?
– Это единственный случай, когда – поспешишь и людей насмешишь.
– Напьемся – и никакого удовольствия!
– А вот это уж нет. Напиваюсь я, полковник, крайне редко, лишь по важным поводам: как-то разжаловали, уволили…
– Лишили награды, да? – съязвил полковник Бахрушин.
– А вот и нет, – сказал Комбат. – Когда меня лишили звезды, я не напился. Я вообще не выпил ни грамма, словно бы это произошло не со мной, а с кем-то другим.
