Но Этьен увидел и услышал в Барселоне и Севилье столько тревожного, что решил прервать путешествие и вернуться в Италию первым же пароходом.
И многозначительный разговор с Гунцем, и подозрительный слет консулов, и "скороспелый картофель", который доставляют воздушным путем из Штутгарта, и тревожное слово "пронунсиаменто" - переворот. Это слово он уже не раз слышал и на аэродроме Прат под Барселоной; и на террасе Колон-отеля, где сидят и пьют кофе, поглядывая на толпу, фланирующую по пляса Каталуньо; и в севильском аристократическом клубе.
Скорей, как можно скорей добраться до Милана, до патефона "Голос его хозяина", с которым не расстается Ингрид и который правильно было бы назвать "Голос его хозяйки".
Сколько дней Ингрид не выходила в эфир? Каникулы в ее музыкальных занятиях затянулись. Они не всегда совпадают с каникулами студентов консерватории.
Впрочем, хорошо, что за это время затерялись следы "Травиаты" в эфире.
Больше всего Этьену нужна была сейчас Ингрид. Скорей бы зазвучал в эфире голос его хозяйки!
11
"8.4.1936
Мы не забыли о нашем обещании прислать замену. Но, к сожалению, в настоящее время лишены такой возможности. Сам понимаешь, как нелегко подыскать подходящего, опытного человека, который мог бы тебя заменить. Поэтому с отъездом придется некоторое время обождать. Мобилизуй все свое терпение и спокойствие.
О с к а р".
"24.5.1936
Товарищ Оскар! Даже когда я сильно нервничал, никто этого, по-моему, не замечал. Ко мне вернулось равновесие духа, работаю не покладая рук. Но, объективно рассуждая, нельзя так долго держать парня над жаровней. Насколько мне известно, подобная игра человека с собственной тенью никогда хорошо не кончается. Все доводы я уже приводил. Мне обещали прислать замену месяца через два. С тех пор прошло четыре месяца, но о замене ни слуху ни духу. От работы же я бежать не намерен, остаюсь на своей бессменной вахте.
Э т ь е н".
12
Великое это искусство - помочь человеку увидеть себя более красивым, чем он есть на самом деле, польстить ему ретушью, дать пищу его маленькому тщеславию. И благополучие фотографа покоится на желании людей выглядеть как можно привлекательнее.
Тщеславие, жажда лести жили еще задолго до изобретения фотографии. Как знать, может, первый портрет нашего далекого предка, нацарапанный острым камнем на стене пещеры, уже был приукрашен?
Желание приукрасить свою внешность свойственно всем, без различия возраста, пола, национальности и положения в обществе. Но не так-то просто изобразить молодящуюся - молоденькой, уродливую - привлекательной, человека с низким, малообещающим лбом и бездумным взглядом - глубоким мыслителем, вульгарную панельную девку - скромной, застенчивой девственницей, явного сорвиголову и озорника - смиренным ребенком...
