Гроза на Москве | страница 82



Среди ужаса окружающей жизни он сохранил чистое детское сердце, отзывчивое и доброе. Много раз уже передавали ему, что царь дивится, почему бы ему не приписаться к опричнине, но князь Иван решительно отказывался от этой чести.

Он мечтал о другом. Он рассказывал Марфе, как хорошо живут у немцев, какие там высокие дома из камня, как богато одеваются немецкие женщины и не сидят в теремах под замком; она вспоминала о том, что видела среди немцев в Новгороде, и ей чудилось, что в его словах правда; она кивала головою и думала о том, что скоро так же будет и на Руси; будет закон, а не самоуправство; всякий малый мальчишка будет уметь читать книжку; все станут жить в славном мире и довольстве, "у всех равно откроются глаза". И оба страстно верили в эту лучшую жизнь...

Свадьба была близка; ждали только возвращения Василия Степановича из Новгорода, куда он поехал поправлять разрушенное гнездо, да и замешкался не на один месяц. Прошла весна, настало лето красное; в саду стало больше тени и больше зноя на лужайках со скошенной травою и начинавшими наливаться ранними яблоками; зацвела липа.

Скрипели веревки, обтянутые красным сукном, качалась тихо и мечтала Марфа... И сразу встрепенулась и бросилась к частоколу, услышав хруст сухой ветки. Качели дрогнули; алые сафьяновые башмачки замелькали в зеленой траве; запрыгала золотая коса на спине...

- Ваня... желанный... голубчик!

И вдруг руки, протянутые для объятья, опустились, личико вытянулось.

- Власьевна, ты? Пошто ты?

На Власьевне не было лица; едва вымолвили дрожащие губы:

- Тш... помолчи, касатка... Сам князь твой меня послал; наказывал накрепко... не пужайся... а чего там не пужаться... пристав у нас... Под стражу его, вишь, берут... да и самого боярина Михайлу Матвеевича...

Она тихо, беззвучно заплакала.

- Слышь: тайно приехали, как вороги, как тать ночная: коней оставили далеко, в проулке; вошли бесшумно... Что-то будет, Господи!

Побелела вся Марфа, даже губы стали белые, но ни слезинки не выронила, поправила на себе фату, завернулась получше.

- Куда ты, ясочка?

- К вам, Власьевна...

- Ахти, тошно! Да князь-то просил, чтоб ты не ходила... сказывал, накажи накрепко не ходить... Хуже будет: есть у него немало ворогов, так тебе бы чего не сделали... Приплетут к нему, вишь, и Новгород, зачем он в Новгород ездил, - ныне, сказывают, всех ищут, кто в Новгороде бывал... Сгубишь ты его, как есть сгубишь...

Марфа остановилась.