Льстивая и грубая шутка понравилась царю. Он засмеялся.
- Дуракам, как младенцам, - молвил он, - дано Господом правду говорить. И впрямь, Оська, Литва, видно, моего князя Василия Прозоровского не забыла, как взял он знамя пана Сапеги; не забыли проклятые ляхи, как в земле Псковской Васька Вешняков сломил их силу; не забыл и хан крымский, как стояла Рязань, а за нею мои слуги верные. - Он с нежностью взглянул на своих любимцев - Алексея Басманова и сына его Федора. - Одна мысль, одна забота моя была, есть и будет - добыть Московской земле - державе моей Ливонию, нашу исконную вотчину, а с нею и путь на море. Сплю и вижу то дело, други.
Он помолчал.
- Одно только неладно, - сказал Оська, - причинил боль ты нам трапезой монастырской. Великие светочи - Сергий и Кирилл, Дмитрий, Пафнутий и многие преподобные в Русской земле установили уставы иноческому житию крепкие, как надобно спасаться, а повсюду живут обычаи мирские. Кроме сокровенных рабов Божьих, остальные только по одежде монахи, а все по мирскому творится. И в Кириллове, и у Троицы в Сергиеве монастыре благочестие иссякло. Прежде Кириллов монастырь многие земли кормил в голодные времена, а ныне там пиры пируют. Как рыболов Петр и поселянин Иоанн Богослов и все двенадцать апостолов велели, всем сильным царям, обладавшим вселенною: как Кирилла вам с боярином Шереметевым поставить? Которого выше? Шереметев постригся из боярства, а Кирилл и в приказе у государя не был. Да, что творят по монастырям, - Богу то ведомо! А знаешь, завет какой давали: "отрекаюсь от мира и от всего, что в мире". А мы разве завет такой давали? Постригалися? А ну, поведайте мне.
Он обвел глазами полупьяных опричников.
- Не давали, царь-государь, не давали! - гулом понеслось по рядам.
- То-то. Учредителем был я, скудоумный, по своему смирению мысля: показать пример чернецам, как на миру живучи, надо усердным до Бога быть и душу спасать, как жить надобно. А что, мы не молимся усердно? Не колотим лба? Погляди!
Он показал на лоб, на котором ясно виднелись темные пятна - следы долгих земных поклонов.
- Ночи молимся...
- Молимся, государь...
- Какие грехи были, все замолили!
- А то Замолили и те, что впредь накопим!
Царь крикнул:
- Молчите. А почему мне бедную мою мирскую братию не потешить? Есть тут немало молодых. На Руси есть веселье - пить, а что мы вином малость потешимся, то ли еще беда великая? Что же ты заслушался меня, царевич, аль забыл, как Оську нужно напоить, да так напоить, чтобы не смел хулить отца твоего!
