Толпа отхлынула. Раздались голоса:
- Куда, черт, лезешь? Сказывал я тебе?
- Уйти бы от греха!
- А мне Ванька божился, будто там всякие нечисти печатают адскими станками да колдуют о звездах бесовские сказания!
- Молчи, молчи! Аль языка тебе не жалко? Отрежут, будешь знать бесовские сказания. Божье слово они по приказу царскому печатают!
Толпа начала редеть. Со своего вороного коня, позвякивая бубенцами упряжки, смотрел на толпу царский шурин Мамстрюк. Он скалил белые зубы; ему казалась забавной эта сцена, забавна фигура Мстиславца, угрюмая, готовая скорее умереть, чем отдать свое любимое детище. Мамстрюку хотелось позабавиться. Он вынул горсть денег, бросил ее в толпу и крикнул:
- А ну, удалые москвичи, постойте за веру православную! Еретики проклятые над Богом глумятся, ереси печатают на станках бесовских! Вымышленники* из заморских краев навезли им мудрость дьявольскую, звездочетные сказания, врата адовы...
_______________
* В ы м ы ш л е н н и к - инженер.
Толпа с криком бросилась за деньгами, давя друг друга.
Мамстрюк продолжал, смеясь:
- А ну, детки! Ловите еще деньги да молитесь за царя-батюшку и весь царский род.
- Многие лета государю!
- Многие лета царице-матушке!
- Здрав будь и ты, князь Михайло Темрюкович!
- Ереси на печатном дворе печатают, а не душеполезные книжки, как велено государем! Опоганили станки ересью Матюшки Башкина да Федосия Косого!* Ломайте двери! Высаживайте окна! Разносите проклятое гнездо!
_______________
* М. Б а ш к и н, Ф. К о с о й. В царствование Ивана Грозного
были признаны еретиками и бежали в Литву.
С дикими криками бросилась толпа на печатный двор. Мамстрюк смотрел, хохоча; за ним смеялись и другие опричники.
В толпе скрылся дьякон Иван Федорович; скрылся и Мстиславец; слышны были проклятья и грохот; громадными бревнами чернь разносила стены первопечатни. Порою прорывался безумный женский визг: то кричала дьяконица.
Мстиславец все еще охранял дверь, размахивая громадным молотом. Толпа хлынула в выбитые окна. На улицу полетели станки, молоты... Слышался треск, грохот, и перед печатней выросла груда разломанных станков, перемешанных с изорванными в мелкие клочья книгами, над которыми трудились столько лет первые русские печатники.
Мстиславец стоял на труде изорванных книг, на обломках печатной машины и плакал, прижимая к груди несколько книг, спасенных от разгрома: "Деяния апостольские", "Послания апостола Павла" и только что отпечатанный "Часовник".
