— Понятно, — сказал Фуллер, хотя до сих пор он этого не понимал.
— У меня душа есть, — сказала она.
— Ясно, есть, — сказал Фуллер, весь дрожа. А дрожал он потому, что теперь у него вдруг возникло ощущение глубокой близости к ней: Сюзанна, девушка его золотой мучительной мечты, сейчас страстно и откровенно говорила о своей душе — и с кем? С ним, с Фуллером!..
— Я всю ночь не спала из-за вас, — сказала Сюзанна.
— Из-за меня? — Он хотел одного — чтобы она опять ушла из его жизни. Он хотел, чтобы она превратилась в черно-белый силуэт, толщиной в одну журнальную страничку, и чтобы он мог перевернуть эту страницу и читать о бейсболе или иностранной политике.
— А вы что думали? — сказала Сюзанна. — Я всю ночь с вами разговаривала. Знаете, что я вам говорила?
— Нет, — сказал Фуллер, отступая от нее. Но она двинулась за ним, и ему показалось, что от нее идет жар, как от огромного радиатора.
— Я вам не Йеллоустонский парк! — сказала она. — На меня налоги не расходуются! Я не общественная собственность! И вы не имеете права делать мне замечания за мой вид!
— Обалдеть!.. — сказал Фуллер.
— Мне надоели дураки-мальчишки вроде вас, — сказала Сюзанна. Она топнула ногой, и лицо у нее вдруг осунулось: — Что мне делать, если вам хочется меня поцеловать? Виновата я, что ли?
Все свое, личное уже виделось Фуллеру далеким и смутным, как водолазу видится солнце со дна океана.
— Да я только хотел сказать, лучше бы у вас вид был посолиднев.
Сюзанна широко развела руки:
— А теперь у меня вид солидный? Так вам больше нравится?
От ее вопроса у Фуллера заныли кости. Вздох оборвался в груди, как лопнувшая струна.
— Ну да, — сказал он и шепотом добавил: — Вы про меня забудьте.
Сюзанна тряхнула головой:
— Забыть, что тебя переехал грузовик? — сказала она. — Почему вы такой злой?
— Что думаю, то и говорю, вот и все, — сказал Фуллер.
— И у вас такие гадкие мысли? — растерянно сказала Сюзанна. Глаза у нее расширились: — На меня иногда и в школе так смотрели — будто хотят, чтоб меня на месте громом убило. Такие меня и на танцы не звали и никогда со мной слова не говорили, я им улыбнусь — а они не отвечают. — Она вся передернулась: — Ходят вокруг меня крадучись, как полисмены в маленьком городишке. И смотрят на меня, будто я преступница какая.
У Фуллера мурашки пошли по коже — так правдиво звучало это обвинение:
— Да они, вероятно, думали совсем про другое, — сказал он.
— Вот уж нет, — сказала Сюзанна, — вы-то наверняка не про другое думали. Вдруг заорали на меня там, в кафе, а я вас никогда в глаза не видела. — Она вдруг заплакала. — Ну почему вы такой?
