И все же идеальная "говорящая картина Поэзии" в цикле - Астрофил, а не Стелла. Ее добродетель не завоевана в муках. Нет второго условия создания идеального персонажа, нет ответа на вопрос "как?" По-видимому, в этом причина, что Сидни к розово-голубой палитре портрета Стеллы добавил другие краски, которые придают ей живость и очарование и совсем не вызывают желания сетовать на то, "что лучшая из пьес // Идет в нарядах столь пустых словес" (сонет 51). Не вызывает сомнения, что поколебавшая традицию Стелла предшественница великолепного женского портрета в "Сонетах" (1609) У. Шекспира.
* * *
В "Защите поэзии", обозревая состояние современной ему английской лирической поэзии, Филип Сидни писал: "Что до наружности Поэзии, или слов, или... языка Поэзии, то с этим еще хуже. Почтенную сладкоголосую даму красноречие вырядили или скорее раскрасили как куртизанку..." {См. наст, изд., с. 209.}. Дальше он развивает свою мысль: "...у многих малообразованных придворных более звучный слог, нежели у некоторых ученых мужей, и причину сего я вижу в том, что придворный следует в своих занятиях Природе и потому (хотя он того и не знает) поступает в согласии с искусством, но не в зависимости от него, тогда как другой, прибегая к искусству, дабы явить искусство, а не скрыть его (как надлежало бы сделать), бежит от Природы и воистину извращает искусство" {Там же, с. 212.}. Главное очарование сиднивских творений заключается, как совершенно верно утверждает в своей книге Дж. С. Николс, "в искренности, в изменчивости интонации, в остром уме и юморе автора" {Nichais Y. G. The Poetry of Sir Philip Sidney: An Interpretation in the context of his Life and Times. Liverpool, 1974.}.
В сонетном цикле Сидни тоже довольно часто возвращается к проблемам заимствований, простоты и естественности поэтической речи. Как правило, он избегает поражать читателя необычными словами или оборотами, употреблять архаизмы и неологизмы, а также многосложные слова, довольствуясь самыми простыми и короткими, которых может быть до десяти в десятисложной строке:
With how sad steps, o Moone, thou climb'st the skies.
(Сонет 31)
или
"Fool", said my Muse to me, "Look in thy heart and write..."
(Сонет 1)
Тем не менее лексика сонетного цикла чрезвычайно разнообразна. Здесь и обиходные слова, и термины, которые отныне с полным правом войдут в английский поэтический язык: военные, юридические, политические, спортивные. Мир сиднивских интересов широк, и это отразившись на словарном составе его сочинения, в немалой степени обогатило "говорящую картину Поэзии", а также повлияло на национальный поэтический язык в целом.
